– Ты бы не со спины подходил! И вообще, у нас принято издалека о своем приходе оповещать! Ты дикий, что ли?
– Ну, все, все! Извините! Я немного не знаю здешних законов, – скромно выставил незнакомец вперед руки. А лицо стало таким медово – сладким, хоть в чай с разбегу макай, – меня зовут Никсур. Приятно познакомиться!
– А мне неприятно! – И Злата демонстративно отвернулась от парня: ну, не понравился он ей, и все тут! А людей она чувствовала.
– А я – Дина. – Няня Златы оказалась послушной девочкой: сказали «знакомься» – она знакомится. Да, послушание часто приносит человеку очень большой вред…
Необычайно большой вред, смертельный…
– Дина, давай мы с ним не будем разговаривать, – дернула Злата подругу за рукав халатика и зашептала на ухо, – не нравится он мне, ой, как не нравится!.. Злом и жестокостью от него разит за километр. А ты ему улыбаешься. Посмотри, он же – НЕлюдь!
– Да, я знаю, меня многие так воспринимают, – не постеснялся подслушать Никсур, – но, поверьте мне, я – не такой, как другие из моего блока. Я – цивилизованный! Городской!
– Что за бред он несет? Какой-то дурацкий набор слов! – Злата передернулась от отвращения. – Давай иди отсюда! Катись, а не то…
Никсур заулыбался пуще прежнего:
– Вот поверь мне, другой из моего блока тебя за такие слова на месте бы убил, а я тебя даже не ударю. Я же не такой, как другие! Я – городской!
– Чем чаще человек что-то вот так вот повторяет, тем меньше ему хочется верить. Вали отседова! – Злата все еще не теряла надежды спровадить нахала на другой конец света как минимум.
Максимум – в преисподнюю. Откуда он, видать, по путевке сюда вырвался на часок.
Неожиданный шорох из-за спины заставил Злату резко повернуться.
Но было слишком поздно: трое бородатых окружали их, а в глазах у них было так пусто…
Злата повернула голову к тому, кто им замыливал глаза в то время, когда их окружали.
Маска добродушия уже была снята с лица дикаря. Каков актер!
И в глазах – такая же пустота.
Не дающая таким, как он, никакого права на доверие.
Никакого шанса на вечность.
– Я же говорил, – из голоса исчезли те пресмыкающиеся, дрожаще-просящие нотки покорности, а появилось мерзкое издевательство бездушности, – я же говорил, что не такой, как все… Другой бы сразу убил! А я подарил вам еще денек вашей жалкой жизни…
На голову девушкам резко упали брезентовые мешки.
Их со знанием дела упаковали (воровать людей им, бездушно-бородатым, не впервой!)
Неожиданно даже для бородатых Никсур принялся бить по телу Златы сапогами:
– А это – чтобы знала свое место, тварь!
Удары сыпались со всех сторон. Жестокий НЕлюдь пытался чаще попадать по голове и по позвоночнику – чтобы как можно больше навредить. Как