При упоминании того случая Павел невольно внутренне сжался. Ведь он тогда едва не погиб. Вообще-то машина была хорошая, но на тот момент ещё слишком «сырая» со множеством дефектов. Но в том-то и состоит работа испытателя, что ему часто приходиться учить перспективный самолёт летать, попутно помогая конструкторам избавлять только рождённый в их КБ истребитель или бомбардировщик от «детских болезней». Один из таких дефектов едва не стоил ему жизни….
Павел будто снова пережил тот тревожный день. В ушах зазвучал мелодичный женский голос, невозмутимо предупреждающий о пожаре. Голос системы бортового контроллера раз за разом предлагал ему катапультироваться. В конце концов он так достал своей приветливой заботливостью, что Павел не выдержал и огрызнулся в ответ на очередное предложение покинуть горящую машину:
– Да заткнись же ты наконец!
Мало того, что в тот день он возвращался на аэродром, волоча за собой с высоты двенадцать километров густой шлейф чёрного дыма, и что спину начинало всерьёз припекать от пожирающего хвост самолёта пламени, так ещё у самой земли горящий самолёт начал предательски рыскать по курсу, что не предвещало ничего хорошего!
– Разворот под девяносто, я на подходе, – подробно проговаривал все свои действия пилот, зная о том, что работают магнитофоны голосового регистратора и ведётся запись на несгораемую проволоку, которая даже в случае его гибели поможет инженерам восстановить хронологию последних минут полёта. – Система бортового пожаротушения отработала, но сбить пламя не смогла. Текущие повреждения от пожара оцениваю примерно в 22 %. Пытаюсь дотянуть до полосы. Температура в двигателях, отсеке ЭВМ и в кабине растёт, за последние полторы минуты приборы зарегистрировали резкий скачок. Предполагаю, что у меня может и не получиться…
На земле тоже вели запись происходящего в воздухе, но из-за пожара бортовая радиостанция работала всё хуже и хуже, помехи мешали диспетчерам слышать его.
– Повторите, полста-первый, как у вас ситуация?
– Нормальная ситуация…горю…и дымлю. Но в любом случае, готовьте технику, встреча обещает быть жаркой.
Это был предпоследний вираж перед заходом на полосу. Осталось вывести истребитель на глиссаду, а дальше, плавно скользя, словно с пологой горы, он сядет и сам. Но в этот момент всё резко пошло в разлёт – самолёт вдруг начал заваливаться на левое крыло, грозя перевернуться. Двигать ручкой и педалями было бесполезно – команды не проходили, бортовая ЭВМ окончательно спеклась. Как опытный лётчик, Беркут сразу определил, что пламя повредило проводку системы управления механизацией крыла – закрылками и элеронами, – отчего закрылок заклинило намертво. «Зажевало», как у них принято говорить. Накрылось управление по тангажу, а значит скоро и ему крышка. Прыгать теперь уже поздно – слишком малая высота исключала