Качнувшись, профессор шагнул к Гурбану, вцепился ему в локоть. Данила с ужасом понял, что новое тело отца в любой момент может отказать, рухнуть на пол перед собранием и это будет крахом того, ради чего они здесь. Контроль над организмом почти утрачен, сознание Сташева-старшего едва теплится в оболочке зомби.
Голос профессора прозвучал глухо, невнятно, будто вместо воздуха вокруг него была прозрачная масса:
– Господа… простите, товарищи! Я знаю, как разом покончить со всеми слизнями на планете. Нужно срочно – сегодня, сейчас же! – организовать экспедицию на Кольский полуостров, в поселок Греми́ха. Там, неподалеку от берега…
Его грубо перебил верховный комиссар, скрестивший руки на груди:
– Что вы говорите, прямо-таки одним махом уничтожить всех слизней? А может, профессор, заодно всех тараканов уничтожим? И вернем старые добрые времена? Жаль, в Ленинграде нет ни одного психиатра, ваш случай понравился бы специалистам.
Обстановка как-то сразу разрядилась, напряжение спало. Послышались смешки. Кое-кто из вояк закурил и заговорил с соседом о чем-то своем.
Сташев-старший растерялся:
– Психиатр? О чем вы…
– Ну, допустим. – Верховный комиссар жестом велел ему замолчать. – Чисто гипотетически. Ну, что вы действительно способны на то, о чем тут басни рассказываете. А почему такая срочность? Почему не сию секунду?
– Шустро, да! – Плечистый майор опять оказался самым громким среди своих коллег. – И почему не шустрее, да?
Профессор накренился, Гурбан подхватил его, не дал упасть.
– Потому что все, известное мне, известно и врагу рода людского…
– Кому-кому? – Верховный комиссар встал из-за стола и двинул к оппоненту.
– Врагу, – едва слышно повторил Павел Сташев. – Братству.
– Какому еще братству?! – Верховный комиссар подошел к профессору. – Что ты мелешь?!
Новое обличье не смогло утаить от Данилы то, что отец едва сдержался в этот момент. Гурбан же проигнорировал неприкрытое хамство комиссара, его занимал сейчас другой, более важный вопрос:
– Профессор, мы ведь уничтожили Братство! Тогда, в Москве…
– Верно, – кивнул ему Павел Сташев, – в Москве уничтожили. Но только в Москве.
Сказанное им было настолько ошеломляющим, что реакция питерских вожаков вмиг стала несущественной и для Дана:
– Отец, ты хочешь сказать, что Братство до сих пор существует?
…Вот-вот ты станешь одним из нас. Приди к нам, и ты никогда не будешь больше бояться. Мы – сила…
…Паразит сместился на черепе Дана. Это было немного щекотно. И вообще, от слизня веяло умиротворением каким-то, что ли…
…Нахлынуло ощущение многогранности мира, одновременного присутствия в миллионах разных мест. Многие