Город рыб. Н. В. Бабина

присмотревшись, испугалась именно того, что кипело у нее в глазах. Последний раз мы виделись на похоронах бабушки и тогда, пообещав друг другу встретиться в ближайшие дни, расстались абсолютно мирно и спокойно. Но сейчас она выглядела так, будто вот только что, минуту назад, я жестоко ее оскорбила, причинила неимоверный вред, предала, обидела ее дитя… Бешеный гнев брызгал из щелок, в которые превратились глаза, и прожигал меня насквозь. Полные губы сжались в нитку.

      – Ах ты, гадина! – выкрикнула она с ненавистью и неожиданно сильно толкнула меня в грудь.

      Я грохнулась на спину, выпустив из рук свой сельскохозяйственный инвентарь. Оксанка схватила мою тяпку, замахнулась и из-за плеча рубанула по мне. В этот момент я уже поднималась и уклониться не успела – острое лезвие врезалось мне в спину, под лопатку. Старая бабушкина мотыга, сделанная кузнецом сразу после войны, с сизым, очень острым лезвием и легким ольховым, отлакированным временем черенком по остроте не уступала ножу.

      От шока, боли и неожиданности я снова рухнула на землю.

      – Оксанка, ты что?!

      – Убью! – Оксанка схватила вилы.

      Говорят, в стрессовые, опасные для жизни моменты люди приобретают нечеловеческую силу и ловкость, благодаря чему и спасаются. Может быть, и так. Но ко мне это не имеет никакого отношения. Воля у меня слишком слабая – я это чувствовала не раз. Фатально почувствовала и сейчас. Вместо того, чтобы кричать, убегать или хоть что-нибудь делать, я только тупо, до предела раскрыв глаза, таращилась на Оксанку, на поднятые надо мной вилы и не могла даже шевельнуться.

      Однако умереть на дороге в огород от рук подруги детства мне было не суждено.

      Вдруг ее лицо изменилось, неуловимо смягчилось, и я поняла, что пронесло; изо всей силы вогнав вилы в песок рядом с моей головой и выдохнув:

      – Чтоб ты сдохла, проклинаю тебя! – она исчезла за кустами, словно ее и не было.

      Я выдернула тяпку из спины. Яркая алая кровь на стальном лезвии, как густая краска-гуашь. Я отключилась.

      Дальнейшее помню урывками.

      Хорошо помню песчинки – крохотные валуны, белые, золотые, серые, перед моими глазами. Озабоченный огромный муравей в раздумье вертит усиками. Красное пятно на песке возле моего плеча.