– Ко-нец!.. Ну же, получай. Бескабально. Дание – за так, насовсем. Пользуйся, коли повезло, проговорил коробейник, вслушиваясь в молвь поселян. – Совесть человечья обосрата, – изрек, помолчав, – с тем, перед Великою Русью нетути особой вины… Убо никого не убил, в торге ничего не украл. Эх, Настасья.
Можно ли найти оправдание тому, как жилось? Чуть ли не кругом виноват. Ни, тебе – достаточной прибыли… одна суета. Где они, одиннадцать лет? Вышло: как себя самого, мысля преуспеть обобрал. Что, как ни предательство жизни? – Федька, прикоснувшись к щеке охнул. – В каждой неудаче – урок, – молвил, собираясь уйти: – Что б ни совершилось ненужного сгодится потом. Счастья и несчастья, по-моему чреваты детенышами; как бы… ну да. Беременными ходят, считай. Вылезет когда-нибудь счастье. По-иному, не так. Скажется потом, на Руси. Нынешнее-от про запас. Ничто не пропадает бесследно, – прицепил на ходу. – Бей, да бей. Дурь не пропадет, человеческая; или не прав? И воля… Никогда, ни за что.
– Кланяюсь даятелю земно, благодарствую, друг. Кто не ошибается? Все… Аз – тут, на свеях – родина, какая ни есть. Хочется, незнамо за что даже и такую любить; мало ли, оно для души? Да и не Огладва для тела – даром, что изба поглядает на реку Голодушу, к голоду пока не идет. Есть, слава тебе, Господи есть. Главное, жилось бы по-старому; чтоб не было хуже. Как-нибудь. Все лучшее – вам, сельщине, что дует на Русь. Терпится, и ладно; живой. В чем-то – королевская вотчина, с битьем пистолетами, а в чем-то – своё. Правда и неполная правда, получается: вкупь. Двоица; двойное – во всём, даже в отношении к родине. Потерпим, ништо.
– Правильно сказал. Не спеши. Бьют? Мелочь поголовный удар, бьют – везде; принято. Живется – сиди. Каждому свое понимание что правда, что ложь; разные, – итожил под скрип ветхоньких ступеней Верста. – Вслед, стукнувшись о низкую притолоку, видел помор тихвинец растаял впотьмах;
«Тут – мелочи; стволом – не пустяк, – выговорил Парка, в себе. – Скатертью дорога! прощай».
Вскоре совещание кончилось. Решили, зазвав некоторых женщин селения в дальнейшем сойтись в более широком кругу.
Федька, обещавший присутствовать куда-то исчез, а потом, видели, чуть-чуть в стороне от первоначального кладбища, могильных камней вскапывал саженный бугор. «Все-таки достиг своего, – изрек для ушей Прохора сосед, Ворошил, собственник улучшенных пришлым с помощью лопаты земель: – чем тебе, оно ни сокровище: прабабку нашел. Сходит, к сожалению гость; как не жаль?»
Сладили всеобщий суем в рощице Дубок, за Огладвою; немалая часть бывших перед тем на дворе старосты на сход не пришла. Тут же, сговорившись о главном положили: сплывут, Ладогою-морем, в челнах. Сбилась небольшая станица – все, как на подбор безлошадные, не лучших крестьян. Душ тридцать вышло к побережью, дерзать; выбрались, конечно пешком.
Да уж, не весьма по нутру видь голубизны берегов! Не на тещины блинки собралися, – пронеслось