Мирон вспомнил статью о карманных воришках прошлого века. Из тех времен, когда люди еще носили кошельки, бумажники и другие громоздкие вещи при себе… Так вот, воришки резали сумки остро заточенными бритвами. Там была даже фотография: тонкий плоский прямоугольник, который можно спрятать между пальцев.
Эта синеватая пластинка была сродни бритве. Притягивала и отталкивала одновременно…
Михаил положил на стол конверт из толстой натуральной замши – стоил он, наверное, столько же, сколько все шмотки Мирона, вместе взятые. А может и побольше.
– Храните её в этом, – прижав пальцами, он пододвинул к нему и конверт и карточку. – И не светите без особой необходимости, – он помолчал. – Но, если уж таковая возникнет – не стесняйтесь.
Надев шляпу, СБ-шник двинулся к выходу, но у двери остановился.
– Мы пришлём всё, что посчитаем возможным вам сообщить.
Свою чашку он не потрудился даже поставить в раковину и Мирон, просидев секунд тридцать, как на иголках, чертыхнулся и встал. Отнёс обе чашки в мойку – свой кофе он уже допил. Включил воду. Хрустальная колонна щедро ударила в дно раковины и он поспешно прикрутил кран до экономной струйки. Вода была прозрачной, не пахла хлоркой и другими очистителями.
Повинуясь порыву, Мирон слизнул каплю с ладони. Такой чистоты и свежести он не испытывал уже давно – даже в той бутилированной, якобы безопасной дряни, что он покупал в Улье, всегда присутствовал еле заметный намёк на дезинфекцию…
Эту воду доставляли ПРЯМО из какого-то природного источника. Артезиана или озера – она не была рециркулированной.
Мирон еще раз мысленно пересмотрел стоимость жилья Платона – прибавил очередной нолик.
Вымыв посуду, он вновь взгромоздился на табурет и взял в руки замшевый конверт. Пальцы щекотнуло приятной шершавостью, а запах… Он поднес конверт к лицу и глубоко вдохнул. Запах был почти живым. Кожа, мускус, немного пота, отголоски парфюма… К краю конверта прилипла крошка табака. Настоящего табака, не того суррогата из резаной бумаги, который пихают в сигареты из автоматов.
Прикрыв глаза, он в мельчайших подробностях припомнил запах Михаила. Кожа, табак, лёгкий оттенок пота, который не может перекрыть дорогой парфюм… Он распахнул глаза и уставился на голубую карточку с новым интересом.
Это ЕГО собственная карта. Его пропуск, его доступ к секретам Технозон. Карта самого Михаила… Да нет, не может быть, – тут же одёрнул себя Мирон. – Высокопоставленный ублюдок не мог так легко расстаться с символом своего могущества. Карта не его. Только конверт…
Всё делалось в дикой спешке, он просто не смог подобрать ничего подходящего, и поэтому отдал свой.
Мирон вернулся к голубому прямоугольнику. Терминалов, которые обслуживают банковские карты, не осталось, так что… Её следует просто показать? Приложить к чему-нибудь? Он постучал уголком по столу. Звук был тихим, шелестящим. Будто по твёрдой поверхности перебирает лапками насекомое…
Наверняка