– Это… Можете приступать.
Матушка пересчитывала имевшиеся в наличии крестики. Выходило двадцать восемь, а требовалось не менее девяноста. Когда она привезла сюда из городской лавки тридцать, то думала, что хватит надолго. За первые месяцы крестили только Стасика Мрыхова да еще одного младенца, принесенного бабушкой со следующей формулировкой: «Говорят, скоро конец света – пусть хоть Митенька в рай попадет». А тут – практически весь профсоюз!
Отец Герман сказал:
– Значит, так. Железных крестов на всех не хватит, поэтому сейчас будем делать из палочек. – И быстро, безошибочно глянул туда, где уже зрел вопрос: «А разве это можно, чтобы крестики нефирменные?» – Они будут вполне действительными после освящения. Можете их потом заменить на железные, серебряные или золотые, кому как нравится.
Никто не тронулся с места. Ждали еще чего-то.
– Насколько я понял, здесь члены профсоюза? – сказал отец Герман. – Пусть ко мне подойдет секретарь.
Настороженно приблизился молодой мужчина.
– Возьмите десять работников, – обратился к нему отец Герман. – Лучше женщин, у них руки ловчее. Анна Владимировна покажет, что и как делать. За двадцать минут управятся.
Господин Драговозов омрачился, чуть вжал голову в плечи, стал мясистой скалой.
– Вы не предупредили меня, – упрекнул его отец Герман. – Я приготовил все только для вас четверых.
– Справедливо, – проворчал Драговозов. Но все равно остался недоволен.
Пока вязали крестики, отец Герман рассказывал о храме и о царе Николае (заодно и о его жене), добавил несколько слов о смысле крещения. Кругом носили воду, переругивались и смеялись, куда-то укатывались катушки ниток – все напоминало подготовку к детскому празднику. Панически трещали в потревоженном воздухе тонкие свечки, царь Николай улыбался с иконы.
«Кто из них вернется сюда потом? – думал отец Герман. – Кто сохранит деревянный крестик, пусть даже в рюмке с отбитым краем?»
Он крестил всех – девяносто три человека. Драговозова, оказалось, звали Николаем – как царя-святого. Это обстоятельство изумило Драговозова, словно удар дубины, и он, уже уходя, пожертвовал на храм десять тысяч рублей – как раз хватит на ремонт отопительной системы. Отчасти смягчило Драговозова и то обстоятельство, что его семья получила железные крестики, чин по чину, как положено.
Три автобуса, величавые, как каравеллы, отбыли, сверкая среди голых деревьев и бледненьких весенних полей. Воздух над полями и между стволов был зеленоватый. Отец Герман как будто смотрел сквозь взвесь зеленки, хотя еще даже почки на деревьях как следует не лопнули. В приоткрытое окно возле водительского места влетал будоражащий кисловатый запах, пьяный, как пиво.
Кролиководческое