– Спят.
Легла она на краешек двуспальной кровати осторожно. Полежала немного, потом покосилась на него. Что-то ей было надо. Вспомнил: она женщина, он мужчина. Муж и жена. Развернулся к ней, посмотрел, неуверенно спросил.
– Зоя? Ты не спишь?
Она робко протянула руку, коснулась волос у него на груди:
– Можно?
– Как будто и не жена, – не удержался он. В конце концов, привык к ней за месяц. Хорошая женщина, правильно сказал лейтенант Майоров. Добрая. – Иди сюда, поближе, – позвал.
Целовала она его, как в последний раз. Как будто боялась, что следующую ночь он проведет в другом доме, в другой постели. И больше никогда не вернется. «Да, такие женщины мне никогда не нравились», – подумал он, ощупывая ее небольшое тело. Широкие бедра, грудь, потерявшая форму после долгого кормления близнецов. Ощущения незнакомые. Вот Леся – другое дело. Лесю он помнил. Но, в конце концов, с этим у него все в порядке. Никогда никаких проблем. Жалко, что ли?
– Подожди. Ты разве не наденешь?
Ах да. Кажется, эта Зоя сказала, что он не хотел детей. Что ж, не хотел так не хотел.
– В верхнем ящике, в тумбочке, – подсказала она.
Он послушно полез в тумбочку, зашуршал пакетиком, доставая презерватив. Жест, отработанный до автоматизма: вскрыть, дунуть, пальцами сжать пустой резиновый кончик, надеть. Она терпеливо ждала, а потом…
Он и не ожидал от нее такой страсти. Все сделала сама, как будто всю жизнь только этим и занималась: доказывала, что более надежной пристани, чем ее дом и ее тело, ему ни за что не найти. Что здесь ему никогда не позволят уставать, напрягаться, делать чрезмерные усилия. Он даже разозлился слегка. В конце концов, не мужчина он, что ли? Резким движением опрокинул ее на спину, оказался сверху. Вот так-то лучше. Даже азарт появился. Тело было ловким, сильным, он начинал его вспоминать. В конце концов забылся, перед глазами что-то вспыхнуло, голова закружилась, Зоя вскрикнула, он тоже захрипел, потом откинулся на подушку. Когда пришел в себя, увидел, что она счастлива. Лежит, улыбается.
– Что-то не так?
– Ванечка, милый…
Замолчали. Он догадался: что-то не так. Потом, когда пришел из душа и лег рядом, позволив ее голове уютно устроиться на плече, она все-таки решилась, зашептала быстро-быстро и горячо:
– Мне сначала было не по себе, когда я узнала. Муж память потерял! Ну как же это? Я любила тебя всегда. Как любила-то, Ванечка! Всю жизнь буду любить. Хоть и бросишь меня, все равно буду. Ты ж сколько со мной не спал? Даже в одной комнате, не то что в одной постели. Все злился на меня. За то, что жениться заставила. Ты был муж, который только зарплату жене отдает. Ничего нас больше не связывало. Чужие мы с тобой были, Ванечка. А теперь думаю… ты только не обижайся. Может, оно и лучше? Без памяти-то? А? Может, ты на меня теперь по-другому посмотришь? Ну чем я так уж плоха? Ведь никогошеньки