Управлять мировым кораблем, —
Ветры рвут оголенные снасти,
Правят бездны разбитым рулем.
И зачем ты слепишь мои очи
Ледяными мечами зарниц?
Есть в пространствах дороги короче,
Чем дороги твоих колесниц.
Я не верю, не верю, не верю!
Пусть я в бездне седой потону,
Но пылающим сердцем измерю
Ледяную ее глубину.
* * *
Ты летишь к неживому созвездью,
Где клубится предельная мгла, —
И взывает архангельской медью
Каждый взмах ледяного крыла.
И повсюду, где вздетые руки
Призывают покой на миры,
Ты роняешь холодные звуки
Равнодушной последней игры…
Труби, труби! Ответные звучанья
Мой черный плащ взметнули и сожгли…
Труби, труби! Я плачу от молчанья
Моей глухонемой земли.
Святой Георгий
Вьюжной ночью, в вихре оргий,
Сердце выкупав в вине,
Взметом ввысь святой Георгий —
Я – взвиваюсь на коне.
Вольным летом конь крылатый
Будит волны Бытия,
А метель мне режет латы
Блеском лунного копья.
Словно искрой, кровью алой
Опален мой путь во мгле,
И от крови цветик малый
Прорастает на земле.
И из звезд, что вылетают
Под ударом конских ног,
Чьи-то руки мне сплетают,
Как из терния, венок.
Я спешу к вечерне звездной,
Догоняю горний звон, —
А за мною путь морозный
Жаркой кровью окроплен.
II
Лунное моление
В небе заиграли лунные гусли,
Засветилась, как новая колокольная вышка;
Вышел послушать луну суслик,
Выбежала посмотреть на свет мышка.
Смотрят и молчат. Молятся, как умеют —
Богу ль, луне или темной норке,
Или тем уголькам, что тлеют
Не то в небе, не то на пригорке.
Стали пусты совсем закрома и клети,
Только ночью, вверху, рассыпаются зерна, —
Не подашь ли ты их, Тихий Свете,
Тем, кто смотрит и ждет так покорно?
А если чем они и согрешили —
Прости их, неразумных и малых,
За то, что нашли тебя в звездной пыли,
И в луне, и в угольках алых.
У врат
Гряди. Закончено. Прими Голгофу снова.
Невеста скорбная восстала ото сна.
Дорога в терниях, – но нет пути иного,
В сосуде кровь твоя – испей ее до дна.
Вино отпенилось. Пшеница перезрела.
Последний гвоздь забит прилежною рукой.
Багровы облака. В полях царит покой.
Кресты позорные ждут мук твоих и тела.
Готово. В утренних туманах до рассвета
Перекликаются протяжно петухи.
Цветут шиповники. Свершается. И где-то
Уже предчувствием объяты пастухи.
Струги закатные
Вздыхают коровы, думают