Но никто не обратил внимания на ее возгласы.
Гесс прижимал ухо к холодному металлу камеры, пытаясь разобраться, откуда идет свист. Надсадное гудение, похожее на крик птицы, уже перекрывало остальные звуки. Но источник? Где его источник?
Вдруг на отвесном склоне, что вертикальным занавесом располагался в глубине кадра – выше горизонтали, по которой, увязая в снегу, бежала сейчас Ида (она странно притормаживала, будто в замедленной съемке), – Гесс увидел черную точку. Ранка в белом покрывале снега. Ранка стала расползаться. И он понял…
– Ида! Назад! Все к деревьям! Держитесь за деревья! – закричал Гесс. Лавина!
Лавина уже тронулась. Гесс видел происходящее в замедленном режиме. На самом деле снежная волна мчалась со скоростью океанской. «Вот откуда был свист!» – пронеслось в голове у Гесса. От вселенского грохота, заполнившего пейзаж, отделялся звук, казавшийся теперь совершенно кукольным: все еще работающая камера стрекотала, как детская игрушка. Еще полминуты – пленка закончилась, – и камера закрутилась вхолостую.
Гесс оцепенел. Линия горы, где две минуты назад кривлялась актерская фигурка, была чиста. Пуста. Как обрывок пленки, дернулось воспоминание о страшном закатном часе в Индии, когда его камера, включенная Сергеем Эйсбаром, сняла катастрофу на упавшем мосту.
Лавина промчалась по склону, и тонны снега рухнули в ущелье. Люди, толпившиеся у съемочных палаток под склоном, успели лишь вскочить и – застыли в ужасе и инстинктивном облегчении: снежное чудовище отвернулось от них.
Лозинский широко раскрытыми неподвижными глазами глядел вверх, не замечая, как его рука мнет шерсть пальто с левой стороны, возле онемевшего сердца. Ему казалось, что сквозь колкий снег, град, зло бьющий по лицу, он видит на фоне горного склона крупный план Идиных прозрачных глаз.
Еще в начале их работы над фильмом она, выхватывая пальцами льдинки из треугольного бокала с коктейлем, предлагала ему для финала спецэффект: настоящий взгляд громадины горного хребта, насмешливый или вопросительный – какой хочешь, Лекс! «Это же легко делается наложением кадров! Помнишь мои глазищи, которые подставили рыси в «Чарльстоне на циферблате»? Двойная экспозиция».
Слишком великолепно. Слишком много слез в зале.
«Значит, Иды Верде больше не будет?» – спросил себя Лозинский.
Ему показалось, что он стал бесплотным, и на несколько минут он потерял сознание.
Часть первая
Злой ангел
Глава первая
Вероломная барышня
Зиночка закрыла глаза и прижала пальцы к воспаленным векам.
В читальной зале Фундаментальной библиотеки Московского университета на Моховой царил полумрак. Лампа под зеленым стеклянным абажуром бросала холодный свет на страницы учебника по археологии.
«Исследователями