Это был период накопления материала. В это время Горовиц изучил произведения А. Скрябина, которых раньше никогда не исполнял, считая музыку композитора космической. Пианист любил исполнять сонаты Скарлатти и прелюдии Скрябина и всегда подчеркивал: «Я никогда не играю одинаково». Он очень ответственно относился к подбору репертуара. Например, прежде чем записать один из концертов Моцарта, он переиграл их все.
Третий перерыв последовал в 1975 году, когда Горовицу исполнилось 72 года, и всем показалось, что он действительно ушел со сцены навсегда. Однако музыкант вернулся. Многие музыкальные критики прочили ему провал, а Горовиц вновь оказался победителем. Его первый европейский концерт – в Лондоне, в 1981 году, записанный на пленку, неоднократно демонстрировался по телевидению. С годами исполнение Горовицем различных вещей становится все более непохожим не только на интерпретации других пианистов, но и друг на друга – во время студийных записей Горовиц играл одно и то же произведение совершенно по-разному. Его игра отличалась исключительной виртуозностью, бурным темпераментом, динамическим напором, блестящая техника сочеталась с романтической приподнятостью и поэтическим изяществом. Особенно он прославился исполнением концертов П. Чайковского, С. Рахманинова, С. Прокофьева, произведений Ф. Листа и его виртуозных транскрипций, некоторые из них (в том числе «Пляски смерти» К. Сен-Санса) Горовиц играл в собственных, еще более виртуозных переработках. По свидетельству немногочисленных друзей пианиста, он помнил наизусть чуть ли не всю существующую музыку – не только все сонаты Бетховена, но и оперы Вагнера и квартеты Брамса.
До конца своих дней Горовиц играл на рояле фирмы Steinway, который неизменно возил с собой на гастроли. Не изменил он себе и во время выступления в Москве и Ленинграде (1986 г.). Очевидцы рассказывают об ажиотаже, вызванном его концертами. Те, кому посчастливилось слушать 83-летнего маэстро, до сих пор не могут без волнения вспоминать это событие, называя его эпохальным, запомнившимся на всю жизнь. В прессе были только восторженные эпитеты. Владимир Самуилович не скрывал, что он счастлив, хотя глаза его оставались печальными. Ведь триумфа не видела сестра – Регина Горовиц, легенда харьковского пианизма советской фортепианной педагогики, – умершая за месяц до гастролей. Но в Киев маэстро приехать не смог – была чернобыльская весна.
С годами пианист не утратил ничего в игре. Еще за пять дней до смерти он записывал для фирмы Sony этюды Шопена и Листа, ноктюрн Вагнера,