Фурор был… Удовлетворение – нет.
Перетанцевав медляки со всеми парнями класса, получив три предложения о свиданиях, два признания в любви, и пять попыток познакомиться (выпускники других школ встречали рассвет там же, где и мы), я пришла домой, достала дневник и разревелась.
Принц приснился, но сон оказался настоящим. Такая нежно-салатовая сюрреалистическая фантазия, в которой меня кружили в бесконечных легких вальсах, со странными ярко страстными элементами танго, а принц где-то бесновался, что я не с ним. Последний аккорд прогрохотал, и я, заметив стоящее вдалеке высочество, послала ему воздушный поцелуй.
Первое утро…, точнее, уже вечер послешкольной жизни я встретила с отпечатанным на щеке узором обложки дневника… После чего он решительно был засунут далеко-далеко в ящик, где провел долгие годы в одиночестве.
Глава VI
Подача заявлений в университет принесла мне знакомство с Костиком. Валерка его невзлюбил с первого взгляда, но сам он был занят своим поступлением, дневками с будущей сокурсницей и ночевками с молоденькой соседкой. Меня же устраивало, что Костик шибко не форсировал события, и почти не распускал руки, ограничиваясь по большей части намеками. По-моему он твердо верил, что, в конце концов, мне будет стыдно не пустить его по дружбе в свою постель. К концу августа он стал испытывать некое нетерпение, напрочь отказываясь верить моему признанию, что кроме совместных прогулок ему ничего не светит. Намеки на более близкие отношения постепенно перестали быть намеками, однако еще не перешли в пошлости и грубость. Парниша стал активно интересоваться, чего мне в нем не хватает, не забывая давить на любовную тоску. И вот однажды, проводив меня до дома, он видимо решил, что пора произвести впечатление своим умением целоваться. Честно говоря, была жутко заинтригована, поэтому и не стала сопротивляться. Впечатления… как говорил герой Дастина Хоффмана * – мокро.
Видимо ожидалась совсем другая реакция, потому что неверие в глазах Костика сияло ну очень сильно.
– Не торкнуло, – сообщила я ему и пояснила, – можешь отпускать.
Не раскрывая объятий, Костик кривовато усмехнулся:
– Лиха беда начало.
– К сведению некоторых, я как-то не настроена ни на беду, ни на начало.
Кавалер посильней прижал меня к себе:
– Да ладно тебе Лен, неужели ты не чувствуешь, как я горю при одном лишь взгляде на тебя.
– Ты не горишь, а потеешь. Да еще меня прижимаешь, заставляя потеть за компанию.
– Фу Лен! Как у тебя только язык поворачивается такое говорить. Может, попробуем найти ему другое