Никак я на героически проводимое оживление забрел? Ладно, пустые ампулы уже не бросишь. Вокруг голой бабк… э-э-э… пожилой женщины, лежали шесть не менее голых, но не прикрытых обоссаными и лохматыми больничными одеялками, мужичков возраста от пятидесяти до семидесяти, и с живейшим интересом наблюдали за разворачивающимся действом.
Разогнулась. Дохнула мешком22. «Хрю-ук!». В желудке, не в трахее.
– Алексей Романыч, подойди… – прошипела шуршащая возле рабочего столика Манюня, пока еще две медсестры крутились возле второй серии оживляжа.
– Не могу, я только беременных умею. – Так же негромко наш герой почти не покривил душой. Он действительно не мог, пока его не позвали (а его не звали) – ни этически-корпоративно, ни административно, ни юридически. Если все проходящие мимо отделений реанимации посторонние мужики перестанут проходить мимо – будет как минимум смешно. А при таком количестве свидетелей… Лучше бы отнести ампулы на полчаса позже.
– Бабка тоже в залете. – Прошипела Манюня. – Ну подойди.
В это время раздался уже второй «Хрю-ук!». Девица, упитанная на любителя, продолжила борьбу за доступ к дыхательным путям.
– Подыши, овца тупая… – Про себя, конечно, сказал, не вслух. – …Хотя тебя просто не учили, что существуют ситуации can’t intubation, can ventilation23. Но читать буквари, хотя бы Миллера24, тебе тоже никто не запрещал…
А вслух Манюне:
– Адреналин набирай, сейчас понадобится…
– А я что делаю? – старый воин – мудрый воин.
Манюня смотрела укоризненно. Сходил за хлебушком… Ладно, нам ли стоять на месте, в своих дерзаниях всегда мы правы. Как же я не люблю работать в реанимации!
– Перчатки! – С перчатками подлетела уже вторая медсестра с чего-то воспрявшая духом.
Упитанная на любителя девонька около тридцати лет немного отлетела в сторону. Это я элегантно тазом по упругому девичьему бедру качнул. Энрике Иглесиас, бля. Или кто там из них, певцов песен ртом жопой-то игриво вилял? Маску на мешок. Командный рык:
– Всем к стене, бля! Кина не будет! Или лично лечить начну! – это голым мужичкам. И попробовали бы не отвернуться. Был бы им тут театр «Современник» с бенефисом Ахеджаковой. Теперь докторице – Массаж сердца!
И подышать мешком. И продыхивать мешком. Забулькало. Ну да, чтобы после двух попаданий в желудок блевотины не было… А девчонки молодцы – отсос в руку для санации ротовой полости (это я так отсасывание блевотины по-интеллигентному обозвал) уже суют. Ничего, охладим:
– Почему монитор не подсоединили? Пошуршали. И тут же разложить клинок ларингоскопа от ручки.
– Бля! Да он почти не горит! И трубку готовьте!
– Нет другого ларингоскопа, Алексей Романович. – Это подскочившая уже со второй порцайкой