Из кухни донесся крик. Мама звала девочек на помощь. Мира забежала в ванную вымыть руки и ужаснулась: ржавая раковина, горы несвежего белья и влажные полотенца, а потом осторожно зашла на кухню. Мама, полная круглолицая женщина с добрыми глазами, как раз жарила котлеты. На плите, черной от присохшего сбежавшего молока, супа и еще чего-то красного, типа кизилового варенья, в большой пятилитровой кастрюле кипел картофель. В огромной миске – красный с белыми жилами фарш. Он напоминал вываленные из брюха кишки. На двух сковородках плевалось и фыркало растительное масло. Она лила его щедро из большой бутылки, в которой раньше было жигулевское пиво.
– Заходи, Мирочка. Меня зовут тетя Рая. У нас тут все по-простому. Вот тебе хлеб, нож, доска.
А потом повернулась к Люське и пожаловалась:
– Ну, никак не могу экономно лить. Как не стараюсь, а все равно уходит литр в неделю.
Потом появился отец и стал с порога рассказывать о каком-то Григории, который сперва дал команду зачистить траншею, а потом снова в том же месте вырыть яму.
– Не, ну ты представляешь? Дурная голова рукам покоя не дает.
Иван Петрович работал бульдозеристом. Невысокого роста с женскими ягодицами, надутым животом и стеклянным глазом. Несколько лет назад снимал цепь, и от нее что-то откололось. Он тогда промыл глаза талым снегом, проморгал и махнул рукой. И только, когда глаз стал заплывать белой пленкой, обратился к врачу, но было уже поздно. Глаз пришлось удалить, вставить искусственный и теперь мучиться от глазного давления.
Тетя Рая, щурясь, переворачивала котлеты и уже с трудом отдирала их от поверхности сковороды:
– А ты не спеши выполнять распоряжения. Вдруг их отменят.
Иван Петрович хлопнул себя по промасленным коленкам и завелся:
– Просто бардак в стране! Бардак в верхушке и, понятное дело, у нас – простых работяг.
Он достал из холодильника банку узвара и долго пил прямо из нее. Затем удовлетворенно крякнул, обтерся и пристал с разговорами к Мире:
– Вот при Андропове, я понимаю, был порядок. Он заставлял людей работать и чистил кинотеатры от тунеядцев. Дружинники в любой момент могли остановить посреди улицы и спросить: «Почему не на службе?» Проверяли магазины, не отовариваешься ли ты колбасой в рабочее время. Делали облавы в банях и на рынках. Пытались убрать с прилавков иностранные товары, а сейчас? Что ни возьми – Китай. Мы что, сами уже трусы сшить не способны?
Мира с Люськой переглянулись, хмыкнули и начали расставлять тарелки, вилки, раскладывать хлеб. Отец уже переоделся в линялую, когда-то зеленую майку и спортивные, выстиранные до марли, штаны и дремал в кресле. Телевизор кричал, словно в доме жили слабослышащие. Девочки несколько