«Не надо кабель!» – торопливо, с восклицательным знаком, нашлёпал я. «Саша на дне один. Спуск сразу!»
И, действительно, меня стали спускать почти сразу.
Пока открывали сверху палубный люк и цепляли крюком мою временную тюрьму, прошло минут пятнадцать. Потом тяжёлую камеру вытянули вверх, и я стал грузно раскачиваться над палубой. Солнце сияло в небе уже высоко. Сквозь двойное стекло и воду между ними смотреть на расплывшееся в небе светило и раскачивающийся вместе с судном океан было удивительно! Как будто я маленький золотой карасик в подвешенном в воздухе аквариуме!
Мой связной Сергей, в ластах уже ждал меня в воде. Пока кабину опускали, он снизу что-то кричал. Но я за общим шумом ничего разобрать не смог. Звенели цепи, в борт судна звонко бились волны и чайки ещё орали, как ненормальные… А с борта мне махал почти весь состав экспедиции и ещё часть свободного экипажа. Приятно, когда так тебя провожают, будто ты заслужил. Я прижал к иллюминатору ладони с пальцами в форме сердца. Они ещё больше оживились. Но я уже в следующее мгновение оказался накрытым волной и ничего не увидел…
Когда Сергей распахнул в воде люк, моя одиночная камера так резко дёрнулась, что я от неожиданности чуть не вывалился наружу. Смог только схватится за край кабинки. Серёжка тоже меня успел подхватить и, поднатужившись, помог вернуться обратно.
Да, я теперь необычайно тяжёлый. Только этот «лёгкий» скафандр, со всем снаряжением, мной и жидкостью внутри, около четверти тонны весит! Не знаю даже, как смогу я плавать? Все слои скафандра эластичны, поэтому подвижность конечностей нормальная, но при этом какой большой вес системы жизнеобеспечения за спиной!..
Пока я, корячась на дне кабины, пытался пристегнуть себе ласты, Сергей, суетясь надо мной, вставил в гнездо за спиной тяжёлый дьюар со свежим кислородом и три аварийные ампулы в кассету у сгиба локтя и перевёл систему обеспечения жизнедеятельности скафандра в автономный режим.
Кстати, об этих аварийных ампулах, одна из них с быстродействующим наркозом, который все здесь называют: «рубильником», вторая у них зовётся «будильник» с соответствующим этому антирубильниковым действием, а третья – «отрыжка», инициирующая позывы к собственному дыханию. Вот такое смешное у них арго! А правильные названия содержимого этих ампул знает только одна Алёна Викторовна, специалист-анестезиолог.
Подготовились к погружению мы с Сергеем достаточно быстро. Была единственная задержка: перед застёгиванием заклинил карабин на тросе, который должен меня связывать с лебёдкой на корабле и сколько мы ни бились с ним, результат оставался отрицательным. Два раза Сергей выныривал отдышаться. Потом я на всё плюнул, времени ремонтировать уже не осталось, и один из рабочих «космических» карабинов на своём поясе зацепил за звено того заклинившего карабина. Серёжка проверил его надёжность, рванув соединение что было сил. Затем шлёпнул меня по шлему рукой, показал, что всё хорошо и вынырнул, чтобы отдышаться и дать