– Рад был поговорить, – пожал плечами полицейский и протянул руку. – Хорошего вам дня!
– Большое спасибо за беспокойство, Юрий, – кивнул Михаил.
– Если не секрет, – вдруг удержал его руку в своей оперативник. – Скажите, почему ваша улица выглядит так, словно иллюстрация к сказке про лешего с кикиморой? Это же, как я понимаю, престижный район! Неужели нельзя привести его в порядок?
– Вы не поверите, друг мой, – усмехнулся свидетель, – но это памятник архитектуры. Что-либо менять на этом проулке мы не имеем право. Оштрафуют и заставят восстановить, как было.
– Целая улица? – удивился Скворцов. – Да она же построена от силы в семидесятых!
– Проблема в том, что клены в нашем проулке посадила какая-то комсомольская делегация то ли из Марокко, то ли из Мадагаскара. Никто уже и не помнит, – пожал плечами Михаил. – Но тем не менее, кучка престарелых коммунистов не позволяет их убрать. Стариканы у нас не живут, на проблемы местных жителей им совершенно начхать. Причем в охранном свидетельстве речь идет не только о деревьях, но и обо всей «Аллее Дружбы».
– Ага, – кивнул оперативник, удивившись тому, как легко и просто разрешилась загадка Рощинской улицы. – И еще вопрос. Половина вашего дома лежит в руинах. Вам бомжи, дети, бродяжки не докучают?
– После того, как неведомые гости три раза подрывались на растяжках, в этих «руинах» царит тишина, словно на кладбище, – небрежно отмахнулся мужчина.
– На каких еще «растяжках»?! – моментально сделал стойку оперативник, и его рука рефлекторно дернулась к пистолету.
– На самых обычных, стрекбольных, – усмехнулся Михаил. – Четыреста рублей штука, свободно продаются во всех спортивных магазинах. Есть с начинкой из гороха, есть с краской, есть просто светошумовые. Мы с совладельцами на пустующей части дома организовали стрейкбольный полигон. Во время игры команды очень часто ставят друг на друга растяжки и еще чаще забывают их снимать. Потом подрываются и на своих, и на чужих. Так что забираться в мои «развалины» крайне не советую. Гранаты сами по себе совершенно безопасны, но когда бумкают в замкнутом пространстве, от них потом дня два в ушах звенит и искрит перед глазами. А если это случается неожиданно и в ночной тишине… В общем, у нас на улице даже собаки предпочитают писать как можно дальше от моего дома.
– То есть, это не руины, а грамотно оформленный полигон? – уточнил Юрий.
– Проработанный лучшими дизайнерами и психологами, – добавил свидетель. – Аттракцион высшего разряда.
– Откуда что берется? – с искренней усмешкой мотнул головой полицейский. – Никогда бы не подумал! Вот уж не ожидал, что у столь невероятных странностей может оказаться столь простое и рациональное объяснение. Что же, всего доброго. И будьте осторожны!
Ифрит одобрительно, с широкой улыбкой кивнул. Но едва оперативник отъехал, улыбка с губ мужчины мгновенно пропала. Михаил болезненно поморщился и пробормотал:
– Вот