Мама-граппа в ответ лишь улыбнулась и заботливо прижала к себе ребенка.
– До будущего вам придется дойти по шажочку своими собственными ногами. Там и увидимся. До встречи в будущем, белая древока, – сказала граппа, на мгновение обняла Душаню и шагнула в пустоту вместе с детенышем.
Душаня, Троп и Силь с воплями полетели вниз, обратно по извилистым коридорам, пока не вывались на пол темницы.
Только вряд ли можно было теперь назвать темницей яркую круглую комнату, по которой металась обезумевшая Бабу.
Глава 6. Тайна Грозной Бабу
Белая это была Бабу или Грозная, не разобрать: платье трепыхалось вокруг нее бушующими волнами, волосы растрепались и извивались, глаза, казалось, ничего не видят, оттого старуха то и дело натыкалась на светящиеся и дрожащие стены.
Но Душаню она увидела и взвыла, схватившись за волосы.
– Ты – древока! Древока в моем… А-а-а! Фонла! Из всех существ в Мире ты притащила мне древоку. Конец всему.
Наверху в узкий проход втиснулся клюв одной из голов Фонлы, которая гаркнула:
– А ты предупреждала, что таких лохматых водить нельзя? Нет! Так что захлопнись и айда наверх. Он уже корни из-под земли достал.
Но Бабу не вняла совету. Ноги подкосились, платье взметнулось вокруг осевшей на пол старухи, и до друзей донеслись рыдания.
Душаня бросилась было к Бабу, но Бабу задрыгала ногами и замахала на нее руками:
– У-уйди, изверга белобрысая! Глаза б мои тебя не видели.
Фонла кричала в два клюва:
– Бабу, не дури.
Силь кричал:
– Душаня, беги.
Троп кричал:
– Силь, тащи.
Темница трещала по швам, со стен сыпалось и грохотало.
Душаня ринулась по лестнице вверх. Силь и Троп подхватили Бабу под руки и потащили следом. Две головы Фонлы по очереди лезли в узкий проход и разевали клювы, ругательствами подбадривая пленников.
И вот когда все столпились на последней ступени лестницы, башня с грохотом вырвала из земли ноги, распоров поляну, и сошла с места. Теперь пленники стояли на лестнице, торчащей из центра глубокой ямы-темницы. Над ними голубело небо, располосованное желтыми лучами. На поляне друг за другом валились стеллажи, вздымая пыль забытых воспоминаний, что вываливались из растрепанных книг.
– Б-А-Б-У! – пророкотал голос с неба.
Все задрали головы. Башня наклонялась к ним. Ниже и ниже. Вот уже показалась из-за облаков огромная голова. К лестнице потянулись здоровенные ручищи, размером с половину поляны. Друзья, завизжав, бросились вниз по лестнице, подальше от ожившего дома. Бабу с готовностью протянула трясущиеся костлявые пальцы вверх. Фонла, одной головой наблюдающая за «мелкой бестолочью в трех экземплярах», а второй за Бабу, одновременно сплюнула двумя клювами, похватала в когтистые лапы охапку пленников и отчаянно сопротивляющуюся старуху и взмыла ввысь за миг до того, как сомкнулась на лестнице огромная рука, раскрошив камень