На веранде слышат этот крик.
Первый: Что такое?
Второй: Это у вас ребенок? Что случилось?
Дядя: У нас нет ребенка.
Жена: Это в сарае.
Первый: Там возня. Надо посмотреть.
Второй: Его режут.
Таня: Кого?
Дядя: Я пойду туда.
Таня: Я с тобой. (Убегает за свечами и со свечой в каждой руке идет за ним.) Мы его возьмем к нам.
Дядя: Опять течет кровь (повязка разъехалась). Я посмотрю на того, кто кричал.
Первый: Стойте. Твоя жена принесет ключи (догоняет их).
Племянник: Побежала за ним. Если б он был нищим с порванным горлом! Мне его жалко. Эта безжалостная ее слепота. Но я ее люблю. Я ему отрежу ноги. Я встану и пойду за ними.
Второй: Кто там может быть?
Открывают двери сарая; веет сдавленным теплом.
С последним криком зайца, подцепив его когтями, сова взлетает вверх к отверстию крыши, ползет до ее края в ночной темноте и прыгает с ним вниз, зажав в когтях. Ударила крыльями о воздух, поднялась на них и, неся его, полетела.
IX. Жалость
Вскинув обмякшие лапы и свернув шею, мордой навзничь, лбом на земле, оттянув нижнюю губу, полураскрыв рот, щенок лежит на горбине посреди сарая. Открываются ворота в темноте; волнуются огни свечей. К щенку подходит дядя и толкает его ногой.
Дядя: Он околевает. Кто-то его убил.
Таня: Зачем он сюда пришел?
Дядя: Мне кажется, что у голодных не перерезано горло – очень хорошо быть одному в глубокой дыре и не иметь жены в последний день; завтра его не будет; позавидуешь свободному под ногами; и, издали бессильно глядя, сладко кусать свои руки; только чтоб не бежать, только отдохнуть. Мне совершенно все равно, что делать. (Бьет щенка ногой. Тот очнулся.)
Таня (с беспокойством): Что вы хотите с ним сделать?
Дядя молча наступает щенку на лапу и стоит на ней. Щенок вскочил, спотыкается, падает, изгибает шею и со страшным визгом кусает тяжелую ногу. Дядя стоит неподвижно. Щенок воет и бросается, но не может вырваться.
Таня