Иль Фрагонаровых фантасмагорий?
Что гармоничней кружевной детали
В подножном мире услаждает взоры?
Что в зарубежные уносит дали
Скорей Мойсея заповедной торы?
Глянь в час заката в книгу голубую
Развернутых в полудремоте гор!
Ave Марийное в них аллилуйя!
Всё, всё забудь, страданье и позор!
Уста с устами слей для поцелуя,
В мистический влиясь вселенной хор!
Ночь
Зелено-синий занавес из плиса
С волнистых гор угрюмой бахромой.
Мечи вознесенные кипарисов,
Кого-то поджидающих на бой.
Сияние алмазовых нарциссов,
Разбросанных с безумной щедротой.
Луна – серебряная абатисса.
Загадочность. Безмолвие. Покой.
Две тени по кладбищенской дороге
Ползут меж черной паутиной дрока,
Беседуя вполголоса о Боге.
И две души, два мировые ока,
Слиянные в божественной эклоге,
Уносятся далеко, так далеко!
Литания
Зеленое зыбится море пиний
Несметной ратью храмовых свечей.
С холма на холм в безбережности синей
Волнующий сознанье мавзолей.
И мы со дна его зеленых скиний,
Вдоль кипарисов пасмурных мечей,
Взвиваемся в лазоревый триклиний
Чрез чистых звезд алмазовый ручей.
Нас только двое, атомов влюбленных,
Рукой бесстыдной жизни оголенных,
Но до конца доволочивших крест.
Пусти нас, Эросом Твоим спасенных,
Пусти нас, красотою окрыленных,
Пусти на Рая золотой насест!
Пиния
Как канделябр из красного гранита
С зелеными свечами, в гроты синие
Подъемлется в скале из сиенита
Громадная сияющая пиния.
И снова сиракузской Афродиты
Певучие мне вспомнилися линии,
И я, алтарные обнявший плиты,
И меж колонн свирепые Эриннии…
В безгрезный я порвал свои оковы,
В чудовищный пророчествовал век.
Богов последних доваял Канова,
А я в пустыне создающий грек,
Монах-затворник я средневековый,
Готический по думам человек!
Полярная царица
Пышет зноем. Серебристым глазом
Упоенная мигает даль.
Кипарисы по горящим вазам —
Черная по золоту эмаль.
Небо, упоенное экстазом,
Серебристо-голубая сталь,
И прошедшего по крайним фазам
В нем серпочка лунного печаль.
Бедная полночная сестрица,
Божия лампадка, заблудиться
Как могла ты в полудне жестоком?
Но не так ли за кровавым роком,
Убиенная мечом широким,
Побрела Полярная Царица!
Мурена
Всё чаще смерть, как черное виденье,
Суфлирует мне что-то