– Встать, рядовой! Кто таков? – резкий, не терпящий возражений голос, заставил всех прикусить языки.
Косых поневоле поднялся, метнул, на посмевшего осечь его, взгляд. Глаза зло сузились. Перед ним стоял старшина их взвода Иван Трофимов – ражий широкогрудый дядька лет сорока пяти, бывалый солдат, с оторванной пулей мочкой правого уха. Правая рука его лежала на автомате, другая, с каким-то тихим озлоблением вертела в пальцах сломанный прутик.
– Кто таков? – холодно повторил старшина.
– А то, не знаешь? Бум знакомы, старшина. Рядовой Витек. Командуй, я подчиняюсь, а? – Косых остро и дичало зашнырял глазами туда-сюда. – У меня и допрежде начальничков было по ноздри, не привыкать, а? Хоть и не любил я их зараз – краснопёрых.
– Отставить! Не бухти поперёк сынок. Твоё дело теперь солдатское: ни с переду, ни с заду. Получил приказ – встал и пошёл. Молчать! Я нанюхался пороху не с твоё! – Трофимов померцал тёмными посуровевшими враз глазами и, оголяя плотные до черноты прокуренные зубы, отрезал:
– Доложить по уставу: кто таков!
– рядовой Косых, товарищ старшина.
– Из блатных?
– А то! Глаз – алмаз, старшина. Я ведь туточки по призыву нашего любимого вождя…Замечу, по добровольному желанию. Дядя.
Весь, как на шарнирах, Косых и глазом не успел моргнуть, как красные ручищи старшины камнями упали ему на грудь, сгорстили и встряхнули, что вещмешок, дважды оторвав от земли.
– Слушай ты! – на щеках старшины катались обтянутые бурой, шершавой, как наждак, кожей желваки. Косых, ухваченный за грудки, пригнул голову и с жарким ужасом глядел в олютевшие глаза Трофимова, ждал страшного удара, который вот-вот, вырвет из-под ног его землю.
И то, правда: не только зарвавшегося урвана, но и матёрых, откормленных фрицев умел Иван Трофимов валить с ног в рукопашном бою своим вятским набитым ударом в голову.
Ан нет.…Не ударил, опытный старшина рядового, не своротил скулу. Однако сорвал на нём злость за свой нарушенный передых перед боем; за то возмущение, которое пережил, услыхав от приблатнённого щенка: не уставную речь и наглые «наскоки» на своих боевых товарищей. Дерзкий выкрик Витька взбесил его окончательно. Он ещё раз, только шибче, встряхнул заёрзавшего в его «ухвате» бойца, и, с трудом удерживая кулак, зудевший желанием, в упор прохрипел:
– Заткнись, гадёныш! Сопля паршивая! И заруби: тут тебе не там!..
Я тебе не «дядя», а замком взвода, старшина Трофимов. Бойцы не «кореши», а товарищи. Тебе с ними в бой идти…Где ты – огрызок человечий, нашёл «приблуд» и «фраеров»? Будь достойным служить в нашем полку! Будь достоин роты капитана Танкаева. Сиди не рыпайся, жди приказа. И чтоб тут не воняло! Молчи, сучёнок, не то гляди…до переправы не доживёшь.
– Брось, старшина! Оставь парня… – вступился сержант