Пойди туда, не знаю куда. Книга 1. Александр Шевцов (Андреев)

важное переполняло сознание. Но большое. Слишком большое. Он силился его ухватить, но не хватало силы отстраниться и окинуть единым взглядом. Это усилие утомляло больше, чем ходьба по бурелому или плавание по быстрой реке. Утомление и тепло взяли свое, и он уснул, обхватив колени руками, ощущая, что еще мгновение, и сможет схватить эту свою муку…

      Проснулся охотник, когда солнце было уже высоко. Одежда почти высохла, и он не стал ее досушивать, подумав, что на ходу она высохнет лучше. Оделся, забросил ружье за плечо и пошел в деревню. На душе было печально, словно от потери или какого-то предчувствия, но он не понимал, почему.

      В деревне все было, как всегда. Вот только сама деревня показалась ему немножко странной, словно строившие ее обладали слишком прямоугольным умом. Все как всегда, но в этом был обман! Какой-то обман, который можно было рассмотреть, если сделать усилие… Но это быстро прошло, отвалилось, словно шелуха, и привычная жизнь втянула его.

      Он шел к своему дому, здороваясь с соседями, махавшими ему из-за плетней. Девушки у колодца хихикали, глядя в его сторону. Они всегда так делали, и он привык, и привычно осмотрел себя внутренним взором – все ли в порядке у него в одежде.

      Дома тоже все было привычно. Избушка одинокого мужчины, да еще и охотника – жилье простое и незатейливое. У него даже запора на дверях не было – чего у него воровать? Разве порох и пули? Ружье? Ну, ружье так просто не украсть, любой охотник узнает свое ружье, ружье – вещь приметная. Его все сразу узнают. Поэтому свои на ружье не позарятся.

      Его старенькое ружье висело на месте…

      А что тогда за ружье за плечом?

      Он снял ружье, подсел на скамью к окну и принялся его с недоумением разглядывать.

      – Здорово, Федот! Долго же тебя черти носили! – В избу ввалились приятели, заметившие, как он возвращался. И сразу же их руки потянулись к ружью.

      – Ого! Не обманул колдун?! Отдал?! Дай посмотреть!

      Он отдал ружье и начал думать, чем покормить гостей. Охотничья сумка у него была пуста, значит, дичины нет.

      – Стрелял? Добыл чего?

      – Не-ет, – неуверенно протянул он, – не стрелял!

      – Ты чё! Тебя столько дней не было! Чего же ты ел?

      – Ел? Ел чего-то… Сколько дней не было?

      – Больше недели ходил. Неужто не стрелял ни разу?

      По его ощущениям он ходил дня два, но не мог вспомнить ни их, ни остальные пять дней…