– Пора идти спать. Утро вечера мудренее.
– Чего, чего?
– Идите, балбесы, никаких пословиц не знаете!
В итоге нас отправляют спать. В этом доме у меня тоже есть своя комната. Хоть и в ней совсем нет места для огромного шкафа и кровати (я вообще спал на полу), но я считаю эту комнату – своей, а этот дом – родным. Здесь повсюду раскиданы мои старые игрушки, фантики от конфет, ручки, тетради, так что наступать приходилось с величайшей осторожностью.
Я ложусь в постель, а через десять минут в комнату заходит Нифилия Дмитриевна. Бабушка наклоняется и тихонько целует меня. Притворяться спящим в такие минуты – очень приятно. Она выходит, и через некоторое время я засыпаю. Наверное, к часу ночи (когда я вступил в более глубокую фазу сна) мне снится сон.
Сны снились мне редко, а если и снились, то наутро я забывал их.
В этот раз я сидел за партой в одной странной аудитории, нисколько не напоминавшей современные обычные кабинеты. Высокий потолок, а доска была частью стены и настолько огромной, что требовалась лестница, чтобы подняться и записать что-нибудь наверху. Парты стояли рядами, а я – единственный ученик, который здесь сидел. Возле огромной доски, стоял учитель, как я понял. Это долговязый мужчина лет тридцати с короткой прической и узкими глазами (что выдало в нем азиатские корни). Он стоял, облокотившись о свой стол, и внимательно смотрел на меня. Через несколько минут он произнес:
– В этом кабинете изучают историю талантов. Она, конечно, немного смешана с математикой, так как ученикам приходится вычислять здесь степень силы своего таланта, чтобы в будущем было удобнее его применять. Ну да, можешь подумать, здесь полная муть, но в принципе, мне нравится.
Говорят, сны – отражение наших потаенных и скрытых желаний из глубин сердца. Знаете, я впервые задумался о своем психическом состоянии.
– Ты чего? – с удивлением спросил учитель, – Ах да, черт, у тебя же первая ночь, не так ли? Извини, забыл представиться: Атлахт Церизи, учитель истории талантов. Буду твоим проводником на эти ночи.
В эту минуту с громким шумом влетел маленький… ворон.
– Атлахт, черт тебя подери! – возмущенно прокричал ворон, – Где ты был? Через полчаса у тебя собрание в учительской, тебя хотят повысить! Только что услышал от голубки Серганы. Теперь я покажу этому дурацкому Эсигу, кто кого!
– Так вы оба вороны, чего спорите? – спокойно отреагировал Атлахт.
– Нет, ты представляешь, этот Эсиг заявил, что якобы у него оперение лучше, черное, словно ночь! А у меня, как у черного болота – мутное и противное! Представляешь?!
– Да, да, у тебя великое горе, только сейчас ты мне мешаешь, – сказал Атлахт и кивком указал на меня. – У нас новый ученик.
– Оооо! – ворон обернулся и уселся на плече Атлахта. – Так я думал, набор давно закончился, он-то че, как белая ворона?
– Ситуация другая. Сейчас будем разбираться, – сказал Атлахт и подошел ко мне. Он сел рядом за соседнюю парту и спросил:
– Тебя-то как звать будем?
Тишина. Нет, честно, думал, что я ему это так