У меня нет любимых писателей и любимых книг. Я читаю то, что хочу, и того, чья обложка мне больше понравится. Наверное, у меня есть любимые дизайнеры книг, редакторы или как их там называют. Хотя на это мне тоже плевать. Я знаю. Я – сама вежливость.
Тем не менее, я запомнил одно имя, которое красными буквами красовалось на черной обложке книги «Пошел прочь!». Аделина – псевдоним автора, она пишет романы в жанрах мистики, фантастики, детектива и обязательно – трагедии. В каждой главе герои закусывают друг другом, а я еще думаю, как у ее читателей не проявилась страсть к каннибализму.
А меня можно и не относить к ее читателям. Совсем нет.
Я прочитал лишь пару-тройку ее книг.
…
Ну ладно, чуть-чуть больше.
Совсем чуть-чуть.
Еще парочку.
Немного…
….
….
….
Ладно, вы победили.
Но нет, нет и нет. Я не питаюсь людьми. Вы не поверите, но я абсолютно нормальный человек. В расцвете сил, молод, нормальной ориентации и вполне обыкновенен.
Внешность… Честно сказать, я среднестатичен в этом. И уверен, что красота – весомый аргумент лишь для первых знакомств. В остальном, она приедается.
Аделина никогда не добавляет ни грамма шуток в свои книги. У меня сразу возникает портрет гота с черным капюшоном, который сидит под мостом и читает. Книгу. С мрачной обложкой. В дождь. Ночью. При свете луны.
Да, я абсолютно нормален.
Сегодня она выпускает свою новую книгу, которой оканчивается ее цикл романов «В переулке». Я читал первые четыре книги, и, кажется, было бы неплохо уже заполучить ее автограф. И вот в книжном магазине близ моего дома проходит выставка.
«Аделина раздаст автографы всем желающим» – гласило СМС от администрации книжного магазина. В ответ я написал: «Не всем».
Написал тогда, когда увидел надпись на витрине. Свет в магазине еще горит, а ответа все нет. Дождь давно закончился, но уже поздно. Я ловлю момент, когда зажигаются уличные фонари. Почему-то обычно этого никто не замечает.
Дверь магазина открывается, и я вижу продавщицу – пухленькую женщину лет сорока, которая плевать хотела на книги, если бы муж не оставил ей после смерти книжную лавку. Кажется, она ее тяготит. Впрочем, сама виновата. Она могла выбрать, за кого выходить замуж. Если, конечно, у нее был выбор.
Владелица выходит, чтобы закрыть входную дверь. Смотрю на свою обувь. Я всю ее замызгал весенней грязью. Меня снова будут ругать дома.
И как же это задолбало.
– Голубчик, ты что здесь делаешь? – произносит елейный голосок впереди.
Совсем забыл о ней, эта продавщица так долго поворачивается.
Я улыбаюсь. Надеюсь, моя улыбка не превращается в оскал от ее вида. Но я это делаю не ради нее.
– Думал зайти к вам, а вы закрываетесь.
Пьеса «Дураки», сцена первая, акт первый. Действия: главные актеры пародируют обезьянок перед бананами.
– Голубчик, тебе нельзя болеть, после дождя очень холодно. Давай зайдем внутрь, я тебе чай заварю, а? – и такой голос, полный надежды. Даже улыбка становится какой-то умоляющей.
– Мне очень жаль, но меня ждет мама. Спасибо за заботу, – все равно трудно держать это выражение обезьянки на лице. Такому выражению и такое название – «улыбка». Этот мир идет к краху.
– Точно сможешь дойти? – слышу я еще раз.
Да, да, надейся.
– Конечно.
Я прощаюсь так быстро и вежливо, насколько могу, поворачиваюсь на месте и тут же ухожу. Такие дела нужно делать быстро, на чашке чая у этих людей предложения не заканчиваются.
Приходится перепрыгивать через лужи. Нельзя замызгать ботинки еще больше. Точнее, можно, но у меня целых две причины не делать этого: хочу жить и хочу есть. Тем более, шансы на это медленно падают к нулю.
Хотя я не просил покупать мне эти дорогие ботинки. Те, что я носил, были вполне удобными, но мама закатила истерику, потому что кусочки материи начали отрываться. Эти женщины…
А ведь с самого начала у нас ничего не было. Что могут заработать целитель и офисный планктон? Правильно, гастрит и грипп. Из-за того, что не заплатили за отопление.
Первые десять лет моей жизни прошли подобным образом. Этот мир встретил меня самым неподобающим способом, которым только можно было. Единственный, случайный ребенок в семье и – такой нежеланный… Истина, которую от меня начали скрывать с одиннадцати лет.
Что-то я отхожу от темы.
В квартале от книжного магазина есть маленькое кафе с французским названием La Bonne. Все, что в нем можно съесть – это сдобные булочки с корицей. Обычно я их запиваю чаем со вкусом малины. Вкуса, как такового, нет, но аромат шикарный. Это кафе должно платить мне деньги за то, что я разогреваю аппетиты остальных посетителей.
Я