– Надо же! – Валя шла и оглядывалась: у каждой профессии свой дом или дворец. – А Дом экономистов есть? – заходя под арку, она спросила мечтательно. Маша-Мария нахмурилась и замолчала.
После ульяновской квартиры эта показалась роскошной. Прихожая – больше, чем их зал, нет, кажется, такая же, просто в зале – мамина кровать с металлическими шариками, тахта, шкаф и два кресла. И потолки намного ниже. С ленинградскими не сравнить… В прихожую никто не вышел, наверное, не услышали: Маша-Мария открыла своим ключом.
– Сумку не оставляй, – она бросила коротко. Особенно не задумываясь, Валя послушно кивнула.
В первой комнате стоял накрытый стол. Он был уставлен салатниками и вазочками, как будто родители, пригласившие Валю, ждали уйму гостей. Хозяева уже сидели за столом. Высокий худощавый мужчина, одетый в костюм с галстуком, светловолосая полная женщина и еще один, молодой и остроносый, лет тридцати пяти.
– Вот, прошу любить и жаловать: Валя.
Улыбаясь, родители назвали свои имена: Антонина Ивановна и Михаил Ше€ндерович.
– Шен-де-ро-вич, – словно опережая ее удивление, высокий мужчина повторил свое отчество по складам.
– А это мой брат, двоюродный. Иосиф, – Мария подмигнула остроносому. – Краса и гордость нашего многочисленного семейства.
Валя улыбнулась, и брат весело закивал.
– Можно просто Ося. Со студентками мы без церемоний. А семейство действительно многочисленное. Но здесь, – широким жестом он обвел присутствующих, – несомненно, лучшие представители, особенно Тонечка, – Иосиф поклонился Антонине Ивановне. – Ну и я, скажем прямо, не последний человек.
– Тебя бы, – Маша-Мария прервала поток его красноречия, – на конкурс хвастунов…
– Меня бы на другой конкурс, не хочется при дамах… – Иосиф парировал, усмехаясь.
– Садитесь, садитесь! – Антонина Ивановна приглашала, – ждем только вас, заждались.
Что-то странное шевельнулось под Валиным сердцем.
Оглядывая сидящих, она благодарила машинально. Антонина Ивановна угощала радушно – предлагала то рыбу, то салат.
Первым слово взял Иосиф:
– Что ни говори, но экзамены – дело нешуточное. Не очень приятное, иногда и вовсе противное. Поскольку Таточки нет, а остальные выросли, приведу рискованное сравнение. Что в первобытном обществе делало девушку полноценным человеком? Правильно, – он воздел палец, – дефлорация. А в нашем? Высшее образование!
– Ну ты и трепач! – Маша-Мария смяла бумажную салфетку.
Валя слушала недоуменно. По правде сказать, она не совсем поняла.
Поглядывая на сестру, Иосиф говорил о каком-то ноу-хау, которое она обязательно должна запатентовать.
– Ну какое такое хау? – Михаил Шендерович нахмурился и поднял рюмку. – Добросовестность – вот универсальный