Тит, борясь с собой, чтобы не ударить оппонента со всей силы в лицо, сдержал себя и ответил:
– Уважаемый сенатор, я не думаю, что сейчас подходящее время для упреков, а самое главное, если узнает император, что ты его открыто оскорбляешь в присутствии его друга, то завтра можешь не проснуться!
– Что, думаешь я не знаю, что ты сегодня вместо похорон побежишь к своему хозяину докладывать, кто что сказал, кто что сделал! Я об одном прошу богов, чтобы они после рыжебородого не послали нам еще одно бедствие в виде императора Тита! – как актер, с тревогой в голосе, подытожил Клодий.
– Благодарю за лесть, Тразея, но боюсь, что ты до этого счастливого дня не доживешь! – произнес Тит, повернулся и ушел поскорее от неприятного гостя.
В конце атрии он увидел префекта преторианской гвардии19 Фения Руфа и слегка заулыбавшись, поприветствовал своего друга. Это был очень интересный и довольно необычный человек. К несчастью для себя он делил функцию префекта со своим недругом Офонием Тигеллином. Руф был позван императором, чтобы уравновесить и, по большому счету, замаскировать необычайное давление на Нерона со стороны Офония. Из-за этого два префекта люто ненавидели друг друга. Сейчас позиция Фения сильно ослабла, и префектом он являлся лишь теоретически. Тит это знал и, хотя предпочитал дружить с людьми, которые в фаворе, Руф для него являлся настоящим, уважаемым и ценным другом.
– Приветствую тебя, мой дорогой товарищ, – сказал Тит и обнял его. – я рад, что ты пришел в этот трудный для меня период.
– О Тит, мои соболезнования. Твоя мать была прекрасным человеком, еще позавчера она была здорова, а сейчас… – он помолчал, и через мгновение спросил: – от чего она умерла?
– Болезнь, а отчего и почему, наш бездарь-лекарь не смог объяснить. Мы думали пригласить эскулапа Нерона, чтобы он ее осмотрел, но, к сожалению, не успели.
– Надеюсь, лекарь сопровождает твою мать в царство Плутона?
– Нет, я его простил и отпустил. Пусть живет, в конце концов он нам был предан многие годы.
– С каких пор ты начал прощать?
– Сам не знаю, наверно сказывается обещание, данное мною матери.
– Понимаю. – Фений с недоумением посмотрел на друга, но не стал углубляться в это, а сразу перешел к следующему: – Я принес вам папирусный20 свиток от императора. Он узнал о смерти еще ночью. Я отдал его твоему отцу, он в таблине… Иди почитай.
Тит кивнул и ушел. В таблине сидел Веспасиан и о чем-то думал, а на столе лежал свиток. Тит молча вошел и, взяв послание, стал читать.
Уважаемые Флавии!
С прискорбным сердцем узнал Я сегодня о кончине благороднейшей римлянки Домициллы. Она была всегда примером благочестия для всех смертных. Ее поведение и изречения были достойны ее благородного рода. И особенно горько осознавать, что умерла мать моего близкого друга Тита, который мне как брат, а значит она мне как вторая