– Что несёшь?! – отпрянул от неё Владимир.
Слов больше не было, было одно отчаяние. И была боль, слёзы выступили на глазах. А Гида не унималась, гневно сдвинув брови, продолжала она бушевать:
– Не могу более так! В Новый город, ко Мстиславу[145]… К Гарольду, первенцу своему, отъеду тотчас! Поутру велю возы закладывать. И дочерей обеих заберу. И Марицу, и Софью. Не хочу… не хочу делить с тобой преступленья, князь!
– Зачем тебе ехать сейчас? Ветер, стужа. – Мономах понимал прекрасно тщетность своих слов.
Гида в ответ лишь презрительно фыркнула. Вдруг сказала неожиданно спокойно, одолев приступ гнева:
– Отныне не по пути нам с тобой, князь Владимир. Добьюсь с тобой развода. Приму постриг в Кёльнской обители. Я хотела так поступить, когда была молодой. Но приехали послы от тебя с предложением замужества. Сомневалась, испрашивала совета у матушки игуменьи, у сестёр. Не знаю до сей поры, правильно ли поступила тогда… Но зла на тебя… Нет, не держу. Ты меня любил и берёг, разумею… И потом, у нас сыновья, дочери. Просто мы разные люди… И должны расстаться. Твоя дорога – это битвы, победы, власть. Мой путь – молитвы, забота о детях. И ещё… Хотелось бы мне побывать в Иерусалиме… Но женой тебе я больше не буду.
Владимир старался держаться хладнокровно, лишь стискивал кулаки, с болью и горечью понимая: она права!
До утра просидел он, не смыкая очей, в книжарне.
Уходила Гида, с нею вместе уходила часть его прежней жизни. Никогда не воротятся весёлые охоты в черниговских пущах, никогда не увидит он больше едва сдерживаемого восторга в ставших такими родными её глазах, не услышит короткое и тихое «люблю», от которого радостно затрепещет сердце.
Надо было держаться, одолевать свои слабости и невзгоды. Напрягая волю в кулак, отодвигал он в сторону тяжёлые мысли и сожаления о былом.
Одно знал он твёрдо: несмотря на потери, на ссоры, на неудачи, ждёт его впереди трудный путь, который должен он пройти достойно.
…На исходе той зимы киевская и переяславская дружины впервые за много лет вышли в ближнюю степь и повоевали половецкие вежи. Разбив в коротких яростных схватках несколько вражьих отрядов, взяв большой полон, русы с победой воротились домой. Но поход этот стал только началом долгой и кровавой войны.
…Поздней осенью княгиня Гида стала постриженкой женской обители Святого Пантелеимона