– Как красиво, – крикнул я, – райский уголок!
Хреймдар крикнул затравленно:
– Чего?
– Тебе не кажется, – ответил я громко, – что рядом с красотой ум и сердце всегда кажутся бедными родственниками?
Он крикнул обалдело:
– Вы о чем?
– О красоте природы! – ответил я. – Когда еще и полюбоваться, как не сейчас? А то всегда в делах, всегда в делах…
Он крикнул яростно:
– Вы с ума сошли? Какая природа?
– Бесчувственный, – сказал я обвиняюще. – Природой любоваться нужно в любом положении! Или делать вид, что любуешься. Только так и можно прослыть культурным человеком, хотя действительно культурному вообще-то насрать на эту природу.
Впереди местность странно понижается с некой диспропорцией, я тряхнул головой, что за оптический обман, вдруг понял, впереди просто обрыв, а то, что вижу дальше, это земля намного ниже, намного…
Хреймдар тоже сообразил, начал придерживать коня, но я заорал:
– Нет!.. Давай к самому краю!
– Мы окажемся в ловушке! – крикнул он.
– Сделаешь мираж!
– Что?.. Какой мираж? Зачем мираж?
Мы подскакали к самому обрыву, я глянул в пропасть, голова закружилась от бездны.
– Мираж дороги, – крикнул я, – что за нами! Просто отзеркаль!
Он торопливо поводил руками. Перед самым краем обрыва появилось изображение дороги, уходящей вдаль, а там дальше выступающий рогом лес, точная копия того, что далеко за нами.
Я проехал через это марево, толщиной оно с ладонь, остановил Зайчика на самом краю, соскочил и отвел в сторону. Хреймдар, вздрагивая всем телом, сделал то же самое, но лицо бледное, как отложения мелового периода, хоть трилобитов на нем ищи, руки трясутся, дома бы дал коврик вытряхивать…
С той стороны нарастает грохот копыт, сплоченный отряд пылающих всадников мчится бешеным галопом, издали похожи на огромную раскаленную докрасна скалу из железа.
Хреймдар пробормотал в ужасе:
– Надеюсь, ваш трюк…
– Сейчас увидим, – прошептал я.
С грохотом копыт весь отряд пронесся по дороге и влетел в марево, видя перед собой только уходящую вдаль дорогу. Я видел, как из призрачной стены с этой стороны на бешеной скорости выметываются на храпящих конях эти чудовища и сразу срываются с обрыва в пропасть.
Целая лавина их влетела в марево и по длинной дуге стремительно летела вниз, и только там внизу раздались их крики. Из миража вылетают на огромной скорости все новые и новые, тут же их кони теряют под копытами опору, и все срываются вниз, а за ними влетают все новые и новые…
Половину пути в падении эти пылающие существа проделывали молча, еще не сообразив, что стряслось, настолько все быстро и неожиданно, а когда начинали в ярости и ужасе орать, то крики быстро обрывались, заканчиваясь смачными шлепками и едва слышным здесь наверху хрустом костей.
Они падают и орут, падают и