С самого утра мать оправилась к дочери в больницу. Альберт отвез её туда на оказавшейся исправной машине. В палату он не зашёл и ожидал в коридоре.
Моника встретила мать молча, без улыбки. Лечащий врач подтвердил первоначальный диагноз – сотрясение мозга и успокоил, сказав, что на рану головы средней тяжести наложены швы. Через два-три дня он собирался отпустить больную домой.
Ни в эту встречу, ни в последующие дни Моника не призналась матери, что же случилось с ней в злосчастную ночь. Она повторяла за Альбертом версию о случайном падении на журнальный столик. Девушка стала ещё более замкнутой и молчаливой, чем раньше. Юлия металась между двумя близкими ей людьми. Она не находила понимания ни с одной стороны, сердце разрывалось от самых страшных предположений. Неизвестность давила все сильней, отнимала силы, и она решилась на ещё один разговор с мужем.
– Альберт, я догадываюсь, что в ту ночь, накануне приезда от Ирмы, что-то произошло между тобой и Моникой. Пожалуйста, скажи мне – что?
– Ничего.
– Я не могу больше жить в потёмках. Если ты скажешь правду, мы попробуем найти какой-то выход из положения.
– А если нет?
– Тогда я заставлю это сделать Монику. Но в этом случае не могу обещать, что не подам на тебя в суд. Решай. У тебя есть ровно две недели.
Улыбнувшись непонятно каким мыслям, Альберт развернулся и, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Через десять дней он нашёл очередной повод для ссоры и ушёл из дома, громко хлопнув дверью. И неожиданно пропал. Его не было у дочери Агнес, но и дома он не появлялся. В небольшом доме в деревне, куда они часто всей семьёй приезжали на выходные, на телефонные звонки тоже никто не отвечал. А ещё через три дня измученная неизвестностью женщина получила письмо из адвокатской конторы с извещением, что её муж начинает бракоразводный процесс…
Еще до официального развода Юлии с Моникой пришлось съехать из большого уютного дома в Мюнхене, к которому они за последние три года уже привыкли. Дом принадлежал Альберту, и у них не было никаких прав оставаться там. Им пришлось искать другое жилье. Изгнанницы сняли небольшую квартиру недалеко от центра города и начали жизнь вдвоём. Со временем Юлии удалось убедить дочь рассказать правду о том вечере, который послужил, по её мнению, причиной развода.
– Альберт постучал ко мне в комнату ночью, я уже спала, – медленно рассказывала Моника. Слова давались ей с видимым усилием. – На вопрос, что ему нужно, он ответил, ему очень плохо и просил помочь. Я не хотела открывать, но он стоял под дверью и ныл, как ему больно. Что оставалось думать? Что у него что-то болит и ему действительно нужна помощь. Дверь я открыла, он тут же вошёл и уселся на кровать. Потом начал говорить…
– Почему ты его не отправила