– Я знаю. Но она женщина. Она много болтает, делает глупости у меня за спиной. Пишет Сервилии. Глупее поступка нельзя и придумать! Пока меня нет, не говори ей ничего лишнего, Гирций!
Как и все посвященные в это дело, Гирций умирал от желания знать, что ответила рыжеволосой Сервилия, но Цезарь сам вскрыл письмо, а потом запечатал печаткой Квинта Цицерона, чтобы никто больше не прочел.
Завидев Цезаря с шестью легионами, сеноны сдались без боя. Они прислали заложников, повинились и немедля отправили делегатов в Лютецию, где галлы под не слишком бдительным надзором Авла Гирция ссорились, дрались, пили и веселились. Кроме того, эти несостоявшиеся мятежники послали отчаянное предостережение карнутам, ужасно напуганные грозным видом новых когорт – в блестящих доспехах и с новейшей артиллерией. Эдуи просили Цезаря за сенонов, ремы – за карнутов.
– Ладно, – сказал он Котию, вождю эдуев, и Доригу, вождю ремов. – Я буду к ним снисходителен. Тем более что мечи еще не были обнажены. Я очень хотел бы поверить, что они говорят то, что думают. Но я им не верю.
– Цезарь, им нужно время, – не сдавался Дориг. – Они как дети, которым раньше все дозволялось и от которых вдруг стали требовать послушания.
– Ничего себе дети, – кивнул Цезарь с усмешкой.
– Это образное выражение, – с достоинством отозвался Дориг.
– Сейчас нам не до образных выражений. Однако я тебя понял. Но кем бы мы их ни считали, друзья мои, будущее благополучие этих племен зависит от того, будут ли они соблюдать подписанные договоры. Это особенно относится к сенонам и карнутам. Треверы безнадежны. Их надо подчинять силой. Но кельты из центральной части Косматой Галлии достаточно умны, чтобы понимать значение договоров и обязанности, которые они накладывают. Мне не хотелось бы казнить людей, таких как Аккон у сенонов или Гутруат у карнутов, – но, если они предадут меня, я это сделаю. Не сомневайтесь, я это сделаю!
– Они не предадут тебя, Цезарь, – заверил эдуйский царь Котий. – Как ты сказал, они кельты, а не белги.
Цезарь вскинул руку, чтобы раздраженно взъерошить волосы, но передумал и лишь провел пальцами по щеке. Обладателям редких волос не стоит попусту тревожить прическу. Он вздохнул, сел и вновь глянул на галлов:
– Вы думаете, я не знаю, что всякое возмездие воспринимается как тяжелая пята Рима, попирающая права галлов? Я выбиваюсь из сил, стараясь заключить с ними мир, а в ответ меня обманывают, предают, презирают. Сравнение с детьми в данном случае неуместно, Дориг. – Он глубоко вздохнул. – Предупреждаю вас обоих, потому что вы решились просить за другие племена. Если эти новые соглашения не будут соблюдены, они пожалеют. Это измена – нарушать торжественные обещания, скрепленные клятвой! И если римские граждане будут убиты, я казню виновных, как Рим казнит всех предателей-неграждан и убийц, – я подвергну их бичеванию и обезглавлю. Речь идет не о простых людях. Я