Теперь низкая осадка кораблей весьма пригодилась. На берег были сброшены пологие широкие сходни, и лошади, не успев испугаться, перебрались по ним на палубы. Будь уклон круче, эти норовистые животные доставили бы куда больше хлопот.
– Неплохо без пристани, – удовлетворенно заметил Цезарь. – Завтра они вернутся и заберут нас.
Но наутро подул северо-западный ветер, который не очень сильно встревожил море, но сделал обратный переход судов невозможным.
– О Требоний, эта земля противится мне! – воскликнул Цезарь на пятый день шторма, яростно теребя щетинистый подбородок.
– Мы как греки на берегу Илиона, – высказался Требоний.
Это, казалось бы, невинное замечание заставило Цезаря принять решение. Он неприязненно взглянул на своего легата и процедил сквозь зубы:
– Но я не Агамемнон и не стану торчать здесь десять лет!
Он повернулся и крикнул:
– Атрий!
Тот сразу же явился:
– Да, Цезарь?
– Крепко ли сидят гвозди в оставшихся кораблях?
– Наверное, да, кроме тех сорока, что совсем развалились.
– Тогда труби сбор. Мы оседлаем попутные волны. Начинай грузить всех на пригодные корабли.
– Все не поместятся! – воскликнул пораженный начальник лагеря.
– Пусть набиваются как сельди в бочке. И блюют друг на друга. В гавани Итий у них будет возможность отмыться, прыгая за борт прямо в доспехах. Грузи все, до последней баллисты, и отплываем.
– Кое-что из артиллерии придется оставить, – тихо сказал Атрий.
Брови Цезаря приподнялись.
– Я не оставлю тут ни артиллерию, ни тараны, ни мои механизмы, ни одного солдата, ни одного нестроевого, ни одного раба. Если ты не способен наладить погрузку, Атрий, это сделаю я.
Это были не пустые слова, и Атрий знал это. Он также знал, что теперь его будущее зависит от того, насколько точно он выполнит приказ, ведь сам командующий сделал бы это удивительно быстро и эффективно. Он не стал больше протестовать и ушел, так что вскоре раздался сигнал. Требоний засмеялся.
– Что тут смешного? – холодно спросил Цезарь.
Нет,