Евпраксия – святая грешница. Святослав Воеводин

хватало даже здесь, в лесной глуши. Дорог было мало, а путников – предостаточно. Брели странники, шли священники, ехали купцы, скакали гонцы с грамотами. Время от времени на обочинах попадались кости и черепа тех, кто тоже стремился куда-то, да не добрался. Присмотревшись, можно было заметить прячущихся в кустах людей, но то необязательно были преступники или беглые рабы, а бабы, дети и старики, которые боялись нарваться на опасную ватагу. Сопровождаемая вооруженным отрядом, Евпраксия чувствовала себя вполне уверенно. Редко кто осмеливался нападать на столь большие обозы, как тот, что тянулся за нею следом. Они были силой, способной постоять за себя, и уступали разве что военным отрядам, но те редко отваживались на беззакония и соблюдали писаные и неписаные обязательства пропускать через свои земли знатных лиц с их свитами.

      Лес постепенно густел, меняя светло-зеленую окраску на темную, холодную. Но дорога, вынырнувшая из кудрявой поросли, просматривалась здесь гораздо лучше. Обзор теперь заслоняли не развесистые древесные кроны, а ровные, гладкие стволы, уходящие далеко вверх, в небо. Внизу росли лишь папоротники и неприхотливые кустарники, черпающие силы у сырой земли и не стремящиеся к солнечному свету. Да еще упавшие деревья виднелись там и сям, подобно поверженным богатырям.

      Копыта Лиски колотили утоптанную землю уверенно и дробно, порождая слабые отголоски лесного эха. Задумавшаяся Евпраксия не сразу осознала, что слышит и другой топот, стремительно приближающийся из чащобы. Потом за толстыми стволами замелькали скачущие дозорные, которые, оглядываясь и подстегивая коней, вылетели на открытое пространство. Лиска захрапела, попятившись на подогнутых задних ногах.

      – Зубры! Зубры! – крикнул дозорный предостерегающе. – Тикай, княжна!

      Он проскакал мимо нее, продолжая кричать. Евпраксия попыталась развернуть лошадь, чтобы помчаться за дозорными в сторону обоза, но Лиска заупрямилась и, громко хрипя, попятилась.

      Из-за поворота вылетела огромная бурая туша и заскользила, упираясь в землю четырьмя ногами. Даже издали размеры зубра потрясали воображение. Все быки, которых доводилось видеть Евпраксии прежде, выглядели бы рядом с ним полугодовалыми телятами. Высокий, как скала, горб затрясся, когда зубр заметил всадницу и ринулся на нее. Из его левого бока торчал обломок стрелы или копья. Он был ранен и разъярен причиненной ему болью. Но хуже всего было то, что следом за ним на дорогу выбежало еще несколько лесных исполинов.

      Лиска наконец осознала степень нависшей угрозы и взяла с места в карьер. Правда, поводьев она не слушалась. Вместо того чтобы поспешить под защиту людей, она свернула с дороги и понеслась между толстых стволов. Евпраксия услышала за спиной голос Горислава, но, обернувшись, не увидела его, потому что взгляд ее был прикован к преследующему ее стаду.

      Сейчас не имело значения, что незадачливый охотник попытался убить вожака стада. Важно было лишь то, что лесные быки были вне себя от злости и кипели