Глаза, налитые кровью, искривлённое гримасой ярости лицо… Не приведи, Господи, повстречаться с таким вот ночью, в тёмном переулке. Раздался грохот – это повалился массивный стул, на котором только что сидел Перчаткин. Выхватив из шкафа самую увесистую папку, рецензент забился в угол, прикрываясь папкой на манер щита.
– Вот что, Перчаткин! – прорычал погромщик. – Я тебя предупреждал?
Выглянув из-за папки, Перчаткин закивал.
– Я тебе говорил, что в следующий раз буду морду бить?
В ответ раздалось невнятное мычание.
– Ну так не взыщи!
С этими словами вошедший вырвал из рук Печаткина папку и стал лупить его по голове.
Где-то в коридоре закричали. Завыла пожарная сирена. Раздался топот множества сапог.
– Ты слышишь меня, Перчаткин? Учти, в последний раз! В следующий раз приду с бейсбольной битой или с ледорубом.
И погрозив на прощание кулаком, исчез столь же быстро, как и появился.
Потребовалось несколько минут, чтобы место происшествия привести в порядок.
– Вот… – прикладывая ко лбу массивный медный канделябр, произнёс униженный Перчаткин. – Вот так всегда! Ночей не досыпаешь, недоедаешь, стараешься поскорее дочитать роман, а результат почти всегда один, – Перчаткин потрогал голову и лицо его болезненно скривилось. – И ведь обидно то, что никто не понимает. Да что уж тут говорить, если только вы один…
Мне стало жаль беднягу. Я бы и сам не прочь набить такому морду, но надо же понимать – этим делу не поможешь. Это ж сколько придётся лупить по головам, чтобы добиться нужного успеха! И тут у меня возникла странная, в общем-то, шальная мысль. Мысль воплотилась в ещё более диковинную фразу. Честно скажу, я от себя подобной прыти никак не ожидал:
– А не пойти ли нам слегка поддать? Как вам такая перспектива?
Перчаткин так и застыл, держась за канделябр. Видимо, не каждый день в редакцию являются с подобным предложением. Вместо того, чтоб потребовать сатисфакции или по мордасам бить, вдруг приглашают в ресторан. Нет, в самом деле, это что, всерьёз или насмешка? Мысли забегали по его лицу. Покружив на ограниченном пространстве от покрасневшего правого уха до саднящего левого виска, встревожив не на шутку оба глаза, мысль рухнула вниз, успокоившись в окрестностях полураскрытого от изумленья рта. Глаза всё ещё зыркали по сторонам в то время, как рот, облизнувшись, произнёс:
– Отчего же не пойти? Пойти, конечно, можно. Вот только это зависит…
– Платить за выпивку и закуску буду я. По случаю знаменательной встречи угощаю.
Судя по замедленной реакции, случившийся мордобой не обошёлся без последствий. Перчаткин и без этого туго соображал, а тут и вовсе стал походить на инвалида интеллектуального труда. Во всяком случае, наш недавний разговор и столь заманчивое предложение в его сознании никак не уживались.