– Вы отлично танцуете, мистер Джордж, – похвалила она.
– Я готов исполнить и другую вашу просьбу, мисс.
– Какую?
– Вы просили меня показать вам гарем?
– Неужели!
– Я познакомлю вас с турком, который согласен показать свой гарем, правда, небольшой: всего три жены.
– Пусть небольшой – неважно! Лишь бы это был настоящий гарем.
– Он состоятельный человек, но очень скупой.
– Мы заплатим!
– Разумеется, придется заплатить. Только из-за денег он и согласился открыть дверь своего дома перед американской подданной.
– А это не опасно для жизни, мистер Джордж?
– Конечно, риск есть, турки – народ коварный.
– А, плевать! Я люблю риск! Возьму с собой револьвер на всякий случай. Итак, когда?
– Завтра вечером. В восемь часов нас будут ждать.
– Я довольна вами, мистер Джордж!
Следующее утро они провели в поисках сенсаций. Лилиан собирала сплетни по консульствам и среди офицеров союзных армий. У нее была репутация пронырливой и не очень честной журналистки, но привлекательная внешность делала свое: мужчины искали ее внимания и старались услужить.
Вечером они отправились в Галату. У моста их встретил Рубинчик, переодетый в турецкий народный костюм: вышитую куртку, шаровары, традиционную феску. За широким поясом торчал кривой ятаган.
Юрий был шокирован: «Ятаган-то зачем нацепил, босяк ряженый! Теперь я точно лишусь работы. Да и за балаган придется ответить…»
– Салям алейкюм! – поздоровался Назаров.
– Алейкюм салям! – услужливо ответил Рубинчик, слегка коснувшись ладонью, по турецкому обычаю, лба, уст и сердца.
Коротким жестом он пригласил европейцев следовать за ним и привел гостей в узкий переулок первой за мостом улицы, затем свернул во двор.
Дом был двухэтажный с наружной галереей. Своим ключом Рубинчик открыл дверь и любезно поклонился, приглашая Лилиан войти в квартиру, а Назарову показал запретительный знак. Юрий попытался отодвинуть «турка», но тот не поддался и несколько раз ткнул пальцем в небо: «Коран! Коран!..»
Пришлось Назарову остаться во дворе.
Лилиан и Рубинчик вошли в большую комнату, устланную выцветшими коврами. Вдоль стен – низкие лежанки с множеством подушек. Перед самой широкой тахтой – резной столик. Три молодые черноволосые женщины приветствовали Лилиан на ломаном французском языке. Жена Рубинчика играла роль переводчицы.
Он предложил гостье сесть и сел сам.
– Это ваши жены? – спросила Лилиан.
– Мой гарем, – ответил Рубинчик. – Сейчас только три, а было пять, – он показывал еще и на пальцах.
– Куда же они делись?
– Секим башка! – хладнокровно ответил Рубинчик, проведя ребром ладони по горлу. – Закон… Коран…
– Неужели зарезали! – ужаснулась Лилиан. – За что?
– Изменяли, – ответил он просто, как сказал бы «болтали».
– С кем можно изменять в гареме?
– С евнухом.
– Но