Вера ждала момента, когда кто-нибудь расскажет о ее том плохом поступке, за который ее наказали. Как просить прощения, если не знаешь за что? А после наказания, наступит прощение и всё обязательно станет хорошо, как было прежде.
Одно Вера знала точно: что-то ужасное произошло ночью, три дня назад, в ее доме. Потому что с тех пор ее закрыли в маминой спальне, и никто не интересовался ни ее уроками, ни ее настроением. В туалет девочка ходила не тогда, когда ей хотелось, а в положенное время, как на перемену. Еду ей приносила мама, тоже по расписанию, у Веры совсем не было аппетита, а мама строго следила, чтобы дочерью съедалось всё, что лежало на тарелке. Девочка давилась едой и ела, давилась и ела. Она не перечила маме, она ее боялась, и боялась так, что каждый раз, когда слышались мамины шаги, и открывалась дверь в ее комнату, Веру начинало тошнить и нестерпимо хотелось в туалет.
Своего отца Вера не видела: он уходил на работу с самого утра, а вечером занимался с Сашей. Он занимался с ним не уроками, как раньше, он его «воспитывал», потому что Саша вдруг стал негодным мальчиком.
– Пусть он и негодный, но я люблю его и негодного, – так думала Вера о брате, сострадательно вздыхая, когда за стенкой слышался, то плачь брата, то его короткие вскрикивания под ударами ремня. Теперь Саша являлся к ней во сне, весь окровавленный и жалкий. Вера начинала плакать вместе с ним и просыпалась мокрая от слез, но теперь девочка не бежала к родителям за утешением. Она была ими закрыта в дальней комнате и всеми забыта.
Через неделю после страшной ночи папа увез Сашу в деревню к своим родителям, в Алтайский край. Теперь Вере разрешалось выходить из комнаты и есть на кухне. Это было хорошо. Дома как будто бы ничего не изменилось, но Вера чувствовала себя в нем не так, как раньше, веселой домашней девочкой. Она чувствовала себя в нем маленькой беспризорницей. Правда, беспризорники, которых Верочка видела в детских фильмах про революцию, имели плохую рваную одежду, а ее одежда была чистая и заштопанная, они жили на улицах, но были так же беспомощны, как и она у себя дома. У сирот беспризорников не было родителей, поэтому их каждый мог обидеть, а у Веры родители были, но они не признавали ее узнавали своей дочерью и отказались от нее совсем.
В день, когда папа с Сашей уехали из дома, Вера с мамой ужинали вдвоем на кухне. Ели они в молчании, и обе смотрели в свою тарелку. «Пюре с изюмом» было Вериной любимой едой. Мама выливала в кастрюльку с отварной картошкой кипящий жир, в котором плавали кусочки зажаренного сала с луком, и скалкой толкла картошку. В результате получалась вкуснятина, которую Вера и называла «пюре с изюмом». Вера съела свою порцию с удовольствием. От горячей картошки с салом пришла сытость, но девочке хотелось еще и радости. Радость не пришла, испугавшись маминого строгого вида. После ужина