– Очень рад, – усмехнулся Дайрин. Так снисходительно, что сомнений относительно того, какая папочка каждое утро ложится ему на стол, не осталось. Все он знает. И про Сая, и про его любовь, и про «украденный» у меня третьего дня медяк, нагло истраченный на булочку с маком.
– А уж как я рада! – вдохновленно поведала и откинулась на спинку стула, чтобы официант с трясущимися руками не пролил на меня березовый сок. Березки не для того плакали, чтобы он их слезы на мое платье тратил!
– Не сомневаюсь в этом. Ешь, – мне указали на пирог.
Я послушно приступила к трапезе. Вроде бы ничего в мой пирог влито не было. Тесто достаточно пропеклось, начинка лишнего привкуса не имела. Конечно, можно и незаметные зелья добавить, но как будто шеф мне не верит. И ведь правда, разве он мне верит?
Бросила быстрый взгляд на его светлость, на что он ответил легким поднятием бровей. Отвернулась. Ну его, только аппетит портит. О делах лучше после еды, а то пропадет настроение – и ничего не влезет. И заберет шеф мой ужин себе, мисс Монику угощать.
Последнего я допустить не могла и впилась зубами в румяный край. На его светлость взглянула, лишь когда на тарелке осталась вилка с ножом и парочка капель соуса.
– Итак, можем продолжать, – сопровождая свои слова царским взмахом рукава, разрешила я, но шеф мои потуги проигнорировал.
Впрочем, чему удивляться? И во дворце, и у него на приемах мало кто вел себя иначе. Разве что я цирк устраивала более занимательный, но, кажется, безуспешно. Что бы я ни делала, его светлость продолжал разговаривать со мной как с разумным существом, а не ученицей младших классов школы для особых.
– И не подскажете ли мне, зачем вообще понадобилось меня в эту школу отправлять? Вокруг одна знать. Я сегодня знаете с кем чай пила? С внучкой казначея! А представьте, что будет, когда ему донесут о нашем знакомстве?
Я патетично взмахнула руками, подаваясь вперед. Пусть и нет веры в глазах шефа, играть нужно всегда. Иначе точно не поверит. Да и мне уже привычнее вести себя с ним так. Не надо ничего нового придумывать, линию поведения выстраивать, над речью работать… Шантажируй, неважно, с каким успехом, угрожай, рыдай и руки заламывай – всячески внимание отвлекай. Заодно и попрактикуешься – у шефа тоже много чего увести можно, пока он гневается.
– И кто же ему донесет? За разглашение государственной тайны у нас вешают.
Я было открыла рот, чтобы напомнить, что и за мое резюме по совокупности то же самое положено, но не успела и слова сказать, как он добавил:
– Но в особых случаях могут пойти на уступки и заменить казнь, пожалуй, увеличением срока отработки. Лет так… до конца жизни. Печально, всю жизнь и без карманных денег. Ни одной монетки…
– Совсем ни одной? – печально вздохнула я.
– Совсем, – подтвердило жестокое начальство.
– Так