– А разве кража обязательно заканчивается передачей товара заказчику? Бывают же, – Райд тонко улыбнулся, – обстоятельства непреодолимой силы.
Я понимающе улыбнулась: кажется, жизнь начала налаживаться.
Утро нового дня уже не было таким ужасным, как предыдущее. Все же надежда – вещь хорошая, но план – куда лучше. А состоял он в следующем: дождаться, пока любимое начальство привлечет меня к «неожиданному» делу, всеми правдами и неправдами заставить их навязать его мне, а потом… На потом у меня были такие выдающиеся планы, обсуждать которые я не рисковала даже с собой. Вдруг кто-то заметит абсолютно счастливую рожицу и догадается. Нет, так себя вести – первый путь к провалу.
Сверившись с зеркалом и убедившись, что лицо меня не выдает, я отправилась на теоретическую каторгу, которая завершалась сегодня уроком черчения от несравненной мисс Моники, имевшей на меня всю свою невставную челюсть.
Только вот зря она так. Я бросила быстрый и недовольный взгляд на чертеж, который мне выдали для копирования. Подставить решила – не иначе. Работа пусть и не зачетная, но важная, на рейтинг влияет, а простой студент-первокурсник вряд ли скопирует магическую матрицу охранного артефакта третьей степени. Для этого опыт нужен, навык, зудящие запястья и вымазанная в чернилах мордочка. И не по одному разу.
– Госпожа Моника? – Я жалобно вытянула вверх руку.
Преподавательница удовлетворенно фыркнула и сделала вид, что не услышала. Группа разделилась: более либеральная часть сочувствовала мне, другая наслаждалась зрелищем. Еще бы, им она дала задания первого класса начальной школы. Почти все уже справились, а я…
Я с тоской уставилась на свой макет. Оставаться после занятий и отрабатывать, если, конечно, мне позволят, значило остаться без платы за подработку. Вряд ли мадам Гельтруда согласится ждать, пока я буду неумеху-первокурсницу изображать.
Мстительно решив, что за провал легенды о Майке-неудачнице накажут саму мисс Монику, я испытала необъяснимое удовлетворение, как будто любовница шефа вызывала во мне какие-то чувства. Тряхнув головой, я отбросила глупые мысли подальше вместе с карандашом и линейкой. Последние я терять не хотела, но так уж получилось.
Нырнув под парту, я увидела совсем не то, что ожидала. Ни срамных надписей, ни подтеков чернил, которые студенты вытирают об стол, пока не видит преподаватель, – ничего такого под партой не было. Зато был вид. Вид на руки коллег, которые, судя по движениям, делали ставки.
– Иви, – шепнула я соседке, – за меня или против?
– Против, – смущенно ответила она.
– На меня поставь, серебряный.
– Он у тебя есть? – удивленно спросила девушка больше из тревоги за меня, чем из недоверия.
– Есть. Ставь. А я пока… порисую.
Вынырнув из-под стола и водрузив на стол карандаш и линейку, я приступила к работе. Да, в порядочных учреждениях не учили бегать вокруг стола с высунутым языком,