А потом закрутились события, о которых ты уже писал. Мы нашли туннели, были странные общения с тенями марсиан, нашли Пантеон, как мы его называли между собой, нас долго мучили на разных комиссиях, мы отвечали на тысячи вопросов, которые присылали начальники с Земли. Потом нам долго объясняли, почему нас ущемляют в правах, неделю напоминали о штрафах, которые реально нас разорили, и, наконец, нам объявили, что всю нашу четверку отправят на Землю с ближайшей оказией, которая будет через год. Раньше никак не получится, и мы будем на базе под неусыпным присмотром. В наши спальни поставили видеокамеры, чтобы запечатлеть приход теней марсиан, если таковые вернутся, нам на руки прикрепили передатчики, которые сигнализировали о наших перемещениях, и записывали все наши разговоры. Нам долго объясняли, что это делается для научных целей, и даже заплатили немного за неудобства, но я понимал, что начальство боится другого. Они опасаются, что тени перестанут быть тенями, и с нашей помощью на планете начнется нечто страшное и неуправляемое.
После того как все формальности по нашему осуждению и наказанию были соблюдены, мы стали спокойно ждать транспортного корабля. Я писал свою программу, разглядывал тысячи фотографий, пытаясь понять логику марсиан, которые построили туннели именно около кратера С55. Ничего умного мне в голову не приходило, и я просто написал программу поиска на фотографиях прямоугольников. Компьютер просканировал сотни тысяч снимков, нашел мой параллелепипед в кратере С55 и сказал, что больше на планете нет ничего похожего. Больше идей у меня не было, и я стал просто сидеть за столом, думая о том, как я вернусь на Землю.
Письма от Нэнси приходили регулярно. Узнав, что я скоро возвращаюсь на Землю, она еще раз повторила, что разрывается между мной и мужем и боится нашей встречи. Потом вообще стала уводить разговор в сторону, рассказывая о своих прогулках по горам, о том, как она украсила свою комнату акварелями, как она удачно постригла волосы и как, ложась спать, всегда думает обо мне. Она где-то разыскала программу-справочник и точно рассчитала, когда я просыпаюсь и когда ложусь спать. В эти моменты я получал от нее пожелания доброго утра и спокойной ночи. Один раз я получил от нее ролик, где она читала мне стихи Бернса, сидя на камне около горного ручья. Переписку с ней мне никто не ограничивал. Однажды ко мне зашел Майк, увидел на экране фотографию Нэнси, хмыкнул и ушел, не сказав ни слова. Кстати, вы сказали, что он послал письмо Нэнси, а откуда он