– Иштван, опять поднимется буча.
– Плевать, тут что-то такое, что сначала надо самим посмотреть. Иди, надевай скафандр!
У кратера мы были через два часа. Небо заливал розой восход, тени от скал казались фиолетовыми. Мы вышли из вездехода и подошли к каменной стенке. За плечами у всех были рюкзаки с запасными батареями, фонарями, веревками и крючьями. Теперь мы могли провести под землей восемь часов. У меня было такое чувство, что Иштван готовился к этому походу. Все рюкзаки были приготовлены заранее и лежали в грузовом отсеке его «автобуса».
– Это там, – сказал я, показав на скалу, как-то странно торчавшую прямо из центра кратера.
Скала была окружена огромными каменными обломками, видно было, что разрушение произошло недавно, ветер и песчаные бури еще не успели отшлифовать острые грани. Иштван выбрал самый большой камень, залез на него, осмотрелся и показал на выступ в скале, под которым что-то темнело.
– Вход тут.
Да, это был вход в туннель, который не был связан с системой туннелей, открытых нами несколько месяцев назад. Очень похожие плиты, такие же огромные ступени.
– Тут бы на моем вездеходе! – услышал я голос Кристины.
Она явно повеселела, бодро шагала впереди нашей группы и крутила головой.
Эта лестница была немного уже, чем в главном туннеле, да и явно короче. Вскоре мы повернули направо и пошли по коридору, который с небольшим наклоном уходил вниз. Примерно через час ходьбы мы уперлись в стенку.
– Странно, – пробормотал Иштван и стал рассматривать какую-то карту. – Мы ведь шли на восток…
– И… – Анри подошел к нему и посмотрел на карту. – Иштван, так мы у той стенки! Ну, той, которая у лестницы главного зала! Или очень близко к ней!
– Похоже!
Иштван взял фонарь в левую руку и правой ладонью стал гладить стенку. Потом он хлопнул себя ладонью по шлему, достал из кармана микрорадар и включил его. Кристина и Анри вплотную подошли к нему.
– Матерь Божья! Этого не может быть!
Голос у Кристины срывался. Она перешла на польский язык, потом на русский. Она перебрала все восклицания удивления, которые были в наших языках. Потом она подошла ко мне, взяла за руку и показала на экран.
Я ахнул! На экране были изображения человеческих лиц. Тысяч лиц, или даже миллионов! Мужских и женских. Красивых и некрасивых. Молодых и старых. Все стены коридора, по которому мы шли, были расписаны этими изображениями. Вероятно, такой же полупрозрачной металлизированной краской, которая была на потолке в большом зале. Ее можно было увидеть только с помощью радара.
– Это колумбарий. Странно, что все так одинаково изображены, будто это было сделано в один день, – сказал Анри.
– Это и было сделано в один день! – уверенное сказала Кристина, идя вдоль стены. – Они жили счастливо и умерли в один день, чтобы жить еще счастливее!
– Это как? – спросил Анри. –