– Хорошо бы. Японский солдат воевать умеет, не стоит еще и с ним задираться. Немца бы одолеть, – соглашаясь с военкомом, произнес дед Саша. – Ты отдыхай, штабс-капитан, а я пойду. Мне добираться еще двадцать верст до дома. Спасибо за угощение. Если понадоблюсь – найди меня, я в Аргунове живу. Там меня всякий знает.
– Не беспокойся, дедуля, разыщем, если что.
Военком встал и проводил деда Сашу до крыльца. Пожав друг другу руки, они распрощались…
Так старый георгиевский кавалер не смог попасть на Отечественную войну. Наверное, это и спасло ему жизнь. Прожил дед Саша очень долго, умер в 1969 году в возрасте восьмидесяти пяти лет. За свои годы дед Саша много чего повидал и много чего успел сделать. Главным же в его жизни были две вещи – любовь к России и любовь к детям, что, собственно, практически одно и то же.
Внешне эта любовь никак не проявлялась. И даже наоборот, некая строгость, если не сказать жесткость, в воспитании своих собственных детей, а потом и внуков, как-то отталкивала от него ребятню, делала из него чуть ли не монстра, способного лишь строжить и наказывать. Но, как ни странно, никто не мог вспомнить, чтобы дед хоть раз кого-нибудь ударил или шлепнул. Один его суровый вид внушал детям страх и почтение. Однако, когда все выросли и разъехались кто куда, то часто с теплом вспоминали своего сурового деда Сашу. Так случилось и с Саввой.
В один из приездов пятилетнего Саввы в гости к бабушке Тане дед спросил его:
– Что умеешь делать?
Савва ответил, что умеет считать до семи.
– Да-а-а, – крякнул дед. – Тогда бери вот этот инструмент, – он показал на ящик с ручкой, – и разрежь на нем семь стеблей табака.
– Ладно тебе, дед, дай внуку освоиться, прийти в себя. А ты сразу за свой табак, – заступилась