Тиресий наклонился над убитым, попробовал перевернуть, но тут же оставил попытку.
– Ну и здоровый… Настоящий кабан.
– Точно… – поддакнул Кука. – А что с телом будем делать?
– Ночью бросим в каком-нибудь переулке. Главное – не попасться в лапы вигилам.
Тиресий вышел, но вскоре вернулся, и не один, а с парнем лет шестнадцати, светловолосым, круглолицым и голубоглазым. Остриженный на римский манер, мальчишка и одет был как римлянин. С кухни он принес какую-то ветошь, Тиресий вытащил кинжал и тут же заткнул рану тряпьем, как пробкой, – чтобы кровь осталась внутри тела и не испятнала пол. Потом оттащил труп в угол и накрыл принесенной с кухни мешковиной. Впечатление было такое, что Тиресий всю жизнь промышлял наемным убийцей. Да, предсказатель ничуть не изменился. Разве чуть посмуглел, погрубел лицом.
– На кухне мне сказали, что привезут ночью дрова для очага, – стал развивать свой план Тиресий. – Их выгрузят, мы закинем труп в повозку, но из Города вывозить не станем – бросим где-нибудь в тупике. Пославший этого человека не станет заявлять префекту вигилов, что отправил убийцу в наш дом.
– Хорошо бы тогда узнать, кто его послал, – заметил Кука, искоса поглядывая на накрытое мешковиной тело.
Тиресий вернулся к трупу, приподнял мешковину.
– Гладиатор… – сказал, не задумываясь. – Шрамы на руках не от меча, а от трезубца. Здоровяк, к тому же упитанный – чтобы жир защищал на манер доспехов от рубящих ударов. Туника, однако, дорогая, скорее всего – уже вольный, подавшийся на службу к какому-нибудь богачу.
– К какому?
– Понятия не имею. Ошейника нет. На поясе кошель с несколькими монетами – и все. По лицу, разрезу глаз, смуглой коже – он откуда-то с Востока.
– А тебе прозрения на этот счет не было?
– Прозрение было одно: вас убить хотят. Ну а теперь расскажи, в чем дело.
Тиресий налил в бокал Куки разбавленного вина и сам же выпил, после чего уселся в хозяйское кресло. Кука же просто глотнул из кувшина.
– Тит, – обратился Тиресий к мальчишке, – скажи на кухне, чтобы нам принесли еще вина и что-нибудь закусить. И попроси госпожу приготовить комнату – не собираюсь ночевать в гостинице. Впрочем, ты можешь лечь в перистиле – да и я тоже – если найдется еще одна походная кровать.
Тит ушел, а Кука принялся излагать (шепотом, очень-очень тихо) историю похищения завещания.
Договорить они не успели – потому что на пороге возник Либан, нерадивый раб Фламмы. В первый момент Кука решил, что его прислал хозяин. Но тут же по перекошенной роже понял: если Фламма его и послал, то по делу совершенно отчаянному.
– Спасите… – проблеял Либан и грохнулся на колени.
– В чем дело? – Тиресий поднялся.
Кука махнул Либану рукой: мол, говори, не бойся.
– К хозяину кто-то забрался и все перерыл. Всю комнату. Замок на сундуке сломал и бумаги выгреб.
– Мало ли ворья в Городе! – с облегчением вздохнул Кука. – Привратника спроси,