– К черту Провидение! – рявкнул Питер. – Мне-то оно что принесло? Трущобное отродье, с которым теперь придется носиться?
– Как это в тухе ратикалов! – презрительно воскликнул доктор. – Ненафитеть прата сфоефо лишь са то, что он ротился не в роскоши и щистоте!
– Я вас звал не для политических дискуссий, – вскинулся Питер, стараясь сдерживаться. – Я хочу, чтобы вы сказали мне, мальчик это или девочка, чтобы я понимал, как мне поступить.
– И што фи токта путете телать? – спросил доктор.
– Я и сам не знаю, – сознался Питер. – Если это, как я рассчитываю, мальчик, возможно, я смогу подыскать ему работу в какой-то конторе… разумеется, когда привью ему некоторые зачатки культуры.
– А если это тефощка?
– Разве девочка ходит в штанах? – вскричал Питер. – Зачем заранее выдумывать всякие сложности?!
Заложив руки за спину, Питер в одиночестве вышагивал взад-вперед по комнате, чутко прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся сверху.
– Я очень надеюсь, что это мальчик, – произнес он, закатив глаза к потолку.
Взгляд Питера остановился на фотографии хрупкой, миниатюрной дамы в строгой рамочке на каминной полке. Тридцать лет тому назад в этой же самой комнате Питер вышагивал взад-вперед, заложив руки за спину, точно так же вслушиваясь в звуки, доносившиеся сверху и произнося те же слова.
– Как странно, – раздумчиво произнес Питер, – ах как это странно!
Дверь отворилась. Сначала появилась цепочка от часов на круглом брюшке, потом и сам толстяк-доктор. Он вошел и прикрыл за собой дверь.
– Весьма сторофое дитя, – произнес доктор. – Лутще и шелать нефосмошно. Тевощка.
Два пожилых джентльмена посмотрели друг на друга. Элизабет, на свой манер успокоившись, принялась мурлыкать.
– И как же мне теперь быть? – спросил Питер.
– Фи окасались ф фесьма щекотлифой посисии, – сочувственно согласился доктор.
– Ну и болван же я! – воскликнул Питер.
– Кокта фас нету дома, са тефисей присмотреть некому, – озабоченно проговорил доктор.
– Насколько я успел заметить, – добавил Питер, – за этим чертенком нужен глаз да глаз.
– Покотите, покотите! – сказал услужливый доктор. – Я снаю, што телать!
– Что же?
Доктор придвинул свирепую физиономию к лицу Питера и произнес, со знающим видом постукивая указательным пальцем правой руки по правой ноздре:
– Я перу юную тефису на свое попещение!
– Вы?
– Ф моем слющае все корасто проще. У меня есть экономка.
– Ах да! Миссис Уэйтли.
– Она, в сущности, топрая шенщина, – сказал доктор. – Только нуштается ф рукофотстфе.
– Чушь! – вырвалось у Питера.
– Пощему фи так скасали? – встрепенулся доктор.
– Чтобы вы пестовали такую упрямицу? Это невозможно!
– Я путу топр,