– Тебе кто-нибудь говорил, кто ты, парень или девица?
– Никто из тех, кому можно верить. Одни так говорили, другие этак. Смотря по тому, что им требовалось.
– Сколько тебе лет?
– Не знаю.
Миссис Постуисл повернулась к Питеру, который стоял, позвякивая ключами.
– Что ж, наверху есть свободная кровать. Вам решать.
– Меньше всего мне хотелось бы выглядеть идиотом, – заметил Питер, понизив голос до доверительного шепота.
– Воистину достойная цель для того, кто способен этого избежать, – согласилась миссис Постуисл.
– Как бы то ни было, – продолжал Питер, – на одну ночь можно рискнуть. А завтра обмозгуем, как быть дальше.
Упоминание «завтра» всегда сулило Питеру удачу. Стоило ему произнести это магическое слово, как у него неизменно поднималось настроение. Вот и теперь, когда он повернулся к Томми, на его лице выразилась уверенность, исключавшая всякие колебания.
– Отлично, Томми, – изрек мистер Хоуп, – сегодня ты можешь переночевать у меня. Отправляйся с миссис Постуисл, она покажет тебе твою комнату.
Черные глазки сверкнули.
– Вы меня испытать хотите?
– Мы поговорим обо всем этом завтра.
Черные глазки померкли.
– Слушайте, это не по совести, вот что я вам скажу.
– О чем ты? Что не по совести? – воскликнул Питер в недоумении.
– Вы меня хотите в тюрьму отправить.
– В тюрьму?!
– Ну да! Вы зовете это школой, я знаю. Не вы первый такие штуки проделываете. Так не пойдет. – Ясные черные глазки сверкнули негодованием. – Я никому ничего плохого не делаю. Я работать хочу. И могу себя прокормить. Мне не привыкать. Кому какое дело?
Если бы ясные черные глазки не утратили негодующего выражения, тогда и Питер Хоуп не утратил бы здравый смысл. Однако Судьба распорядилась так, чтобы внезапно глазки исторгли бурные слезы. И при виде этих слез здравый смысл Питера удалился, посрамленный, из комнаты, что и положило начало многим последующим событиям.
– Ну вот, глупости… – произнес Питер. – Да пойми же ты, мне и в самом деле надо тебя испытать. Ведь ты хочешь работать у меня. Потому я и сказал, что все подробности мы обсудим завтра. Ну же, экономки не должны плакать.
Залитое слезами личико вскинулось.
– Это правда? Честное-благородное слово?
– Честное-благородное. А теперь ступай и умойся. После подашь мне ужин.
Странноватое существо, все еще хлюпая носом, поднялось.
– Значит, кормежка, постель и шесть пенсов в неделю?
– Ну да, ну да! На мой взгляд, условия приличные, – согласился Питер Хоуп, подводя итог. – А как вам, миссис Постуисл?
– Прибавьте к этому платье… ну или брючный костюм, – вставила миссис Постуисл. – Это уж как водится…
– Да, разумеется, если так положено, – согласился мистер Питер Хоуп. – Шесть пенсов в неделю плюс одежда.
Теперь Питеру в компании с Элизабет пришлось ждать возвращения Томми.
– Как бы я хотел, чтобы это