В Рождествено Майкл вышел из машины, счастливо улыбаясь.
– Хорошо-то как! – глубоко вздохнув, сказал он и, разведя руки, словно желая обнять все, что их окружало: и укрытую снежным покрывалом равнину, и вековые сосны подле старинной церкви, и нарядный голубой особняк с белыми колоннами, возвышающийся на холме за речкой, и саму речку, застывшую среди белых обрывов, продолжил:
Иду к тебе. Другого нет пути,
Как по заснеженной равнине
Идти к тебе. Чтоб душу обрести,
Достигнув жизни середину.
Мороз легко всю речку взял в полон,
Пройду по льду на берег правый,
Отмерю до земли поклон
Церквушке в соснах одноглавой.
Имен не счесть, кто был тебя родней
И тех, кто кончил жизнь на плахе
Во тьме веков. Ведь счет ведешь от дней
И славы внуков Мономаха.
За восемь с половиной сотен лет
Вода вскипела и остыла,
Но помнишь ты принявших смерть
От лютой конницы Батыя.
Терпеть и ждать, что день прогонит ночь.
Век позади, его сменяет новый.
Нам помогал несчастья превозмочь
Лик Господа, написанный Рублевым.
Иду к тебе. Другого нет пути.
На сердце робкая надежда.
Чтоб не пропасть, чтоб душу обрести,
Я на коленях, каюсь, грешный.
– Потрясающе! – сказала Катя. – Ваши?
– Куда мне, – вздохнув, ответил Майкл, – Николая Петрова.
– Пианиста? – удивилась Катя.
– Нет, – покачал он головой, – банкира.
– Банкира?! – поразилась Катя.
Катя и сама любила это место, и ее почему-то не удивило, что Рождествено так приглянулось и Майклу, словно так оно и должно было быть.
– Чистый! А ведь уже весной пахнет. Господи, как здесь хорошо… – блаженно улыбаясь, сказал Майкл, пригоршней зачерпнув и поднеся к лицу снег.
– Да, здесь хорошо, – ответила Катя, взяв его под руку, чтобы спуститься к речке. И ей на самом деле было хорошо. По-настоящему хорошо, не так, как часто бывает у всех и у каждого по поводу какого-то события или какой-то удачи, но потом проходит, не оставив за собой и следа, а хорошо так, что кажется будто это навеки. И только одно смущало ей душу; она понимала, что ей хорошо оттого, что он – рядом. И понимая это, еще и еще раз попросила себя держаться от него подальше. Как можно подальше… Но то было похоже на глас вопиющего в пустыне…
Прошло несколько дней. Они продолжали встречаться и дальше. Если у Кати не было занятий, то днем они ходили по музеям и выставкам, а вечером, если позволяла погода, гуляли по городу, а если она бывала против, шли в театр или в кафе. С Андреем и Дашей, реже вдвоем. В один из вечеров,