какие письма, пишет он ей. При каждой нашей встречи я робела перед ней словно маленькая девочка. Боялась произвести плохое впечатление. Тамара Васильевна очень своеобразный человек, высокая с первого взгляда можно сказать суровая женщина. Сколько себя помню, она всегда ходила с гордой осанкой, ровно держа спину. Круглая тугая шишка из волос на голове, платья ниже колена, и строгий вид. Она напоминала мне одну из школьных учительниц. Пронзительный взгляд, чайные как у Игоря выразительные глаза, прямой нос, и округленный подбородок. Тамара Васильевна одна растила Игоря, после своего развода с мужем она не препятствовала общению отца с сыном. Не была против наших отношений, но всегда наблюдала словно невзначай со стороны давая понять что не в восторге от того что мы встречаемся. Так прошло два с половиной месяца, за это время я поступила в техникум, как и планировала. И вот в конце августа теть Маша провожала меня в город на учебу. Садясь в электричку с большой дородной сумкой наперевес, я отчетливо понимала, начинается новая страница в моей жизни. Эти изменения радовали и отвлекали от навязчивых мыслей о Игоре, как давно я мечтала о том, как начну жить самостоятельно. Именно сейчас я принимала ситуацию с любовью и благодарностью. Ожидая от новой жизни только лучшее. Впереди ожидали два года жизни в студенческом общежитии Технологического – техникума, новые знакомства, новые впечатления. Путь с Ермаков до Красноярска предстоял долгий, около десяти часов, но это не капли, не пугало, наоборот я радовалась, чувствуя себя взрослой и самостоятельной. В вагоне электрички было очень душно, люди бесперебойно разговаривали между собой. Достав из сумки книгу, увлеклась чтением, стараясь отвлечься. Ранним утром приехала в Красноярск. Нужная станция находилась рядом с техникумом, горделиво вышагивая, уверенной походкой направлялась к расположенному возле техникума общежитию. На входе меня встретила открывавшая входные двери, приветливая старушка вахтерша баба Зоя, и проводила в комнату. Где предстояло прожить ближайшие два года.
Комната абсолютно обычная. Три односпальные панцирные кровати три стула, письменный стол на железных ножках, три стареньких тумбы, один плательный шкаф. По стенам наклеены зеленые однотонные обои на окнах отсутствовали занавески. Одним словом в комнате имелось все самое необходимое для жизни. Инвентарные знаки, жирно нарисованные белой краской, украшали каждый предмет интерьера. Общежитие строго женское, молодые люди не допускались даже в дневное время. Следила за порядком, словно дозор все также баба Зоя, и комендант общежития Петр Николаевич. Студенты весело шутили, что баба Зоя старожила общаги. Она носила широкие очки напоминающие окуляры, седые волосы соборные в тугую шишку, при своем небольшом росте она лишь выглядывала из окошка своей вахты, напоминая гриб. Ее лицо было усеяно глубокими морщинами, и некто не мог определить, сколько лет ей на самом деле. Если в общежитие пытался пройти смельчак, то баба Зоя громко, словно сирена
