Вечером накануне отъезда они встретились в баре отеля с их партнером, английским девелопером. Катька явилась в платье на бретельках и накинутом на плечи пиджаке. Скинув пиджак, она потянулась за своим стаканом, и одна бретелька сползла с плеча.
– Извините, – сказал Денис и вернул бретельку на положенное место.
– Спасибо. – Катя повернулась от стойки бара к нему лицом.
– Ой, у вас тут еще… – Денис тронул себя за щеку, будто стряхивая что-то.
– Что тут у меня? – Катя старательно вытерла щеку.
– Нет, рядом. – Денис наклонился к ней близко-близко и снял двумя пальцами с Катькиной щеки неприметную соринку. – Теперь порядок, – сказал он, улыбнувшись ей в глаза.
За ужином Денис с несвойственной ему светскостью и легкостью шутил с их английским партнером, смело обсуждал наряды женщин в ресторане, она и Денис все чаще просто смотрели друг другу в глаза, улыбаясь чему-то, что каждый скрывал от другого. Попрощавшись с девелопером, они пошли по ночной безлюдной Понт-стрит, дугой огибающей Белгравию…
Следующим утром улетали в Москву. Катя сидела за завтраком с ощущением невесомости от адреналина и радостного озноба от бессонной ночи. Не хотелось лишь, чтобы Денис мучился, неважно чем, все равно надуманным, или, еще хуже, жалел о чем-либо. Тот появился поздно, отказался от завтрака и, взяв кофе, пил его с мрачным выражением лица, глядя на панораму Лондона за окном.
В аэропорту Катьке стало невмоготу смотреть, как он мается, она поцеловала его в шею, прошептав: «Не бойся, я ухожу, все было чудесно, ни о чем не жалей». Встала и пошла, не оглядываясь, в лаунж первого класса, чтобы не видеть зрелища, которое ей видеть было ни к чему. В полете они ни разу не подошли друг к другу, а в Шереметьево, выйдя через ВИП-зал, Катька тут же уехала на своей служебной машине.
Теперь она рассказывала подругам, как была счастлива от ощущения крепкого тела, пахнущего молодым горячим потом, от жадного восторга Дениса в ту ночь, от слов, которые он шептал. Ей хотелось продолжения, она не видела, что может этому воспрепятствовать теперь, когда она дала Денису такую индульгенцию. Шурик же был полон сарказма.
– Не строй иллюзий. Не верю, что молоденький мальчик влюбится в старую бабу и останется при ней, чтобы дарить ей любовь в обмен на опыт, какое-то надуманное познание. Даже если баба его в придачу и содержит. Иноземцева постоянно этих мальчиков меняет, а ничего не склеивается. Твой юноша был одержим жаждой нового опыта, не просто сексуального, а опыта ночи с женщиной на десять лет старше его, куда более значительной и интересной, чем он сам. Это он уже получил. Зачем продолжать? У него семья, амбиции, масса других забот. Может, и припадет к тебе еще пару раз, из вежливости, чтобы не расстраивать руководителя. А с тобой все понятно: повелась на молодую плоть. Хочется стареющей