Слышал я, лесной доктор до того бдительно сторожит свои угодья, что с ним не может сравниться ни одна из наших птиц. Лишь чужой дятел на его участке застучит, он прямиком туда и давай барабанить. Да не как-нибудь, а непременно чётче и громче, чем пришелец. Тот сразу сконфузится и наутёк. Может, это и есть дятлова особинка?
Интересно бы проверить. Выбрал я подходящую лиственницу и принялся стучать. Чем только не барабанил – железным прутиком, топориком, палкой, ручкой ножа, ледяной сосулькой и даже кулаком. Стучал часто и не очень, громко и потише, с перерывами и без.
И что? Ни один дятел на мои стуки не обратил внимания. Только снежный ком на голову свалился, хорошо, без сотрясения мозга обошлось.
Расстроился, возвратился в избушку и принялся печную трубу ладить. Она у меня пять лет служила, а потом возьми и прогори. Дым глаза ест, пламя в щель пробивается – далеко ли до беды? Взял пустую консервную банку, вырезал заплату и прикрутил проволокой. Конечно, вышло не очень красиво, да не до красоты. Не дымит, и ладно.
Управился, залез в спальный мешок и слушаю музыку. Радио в тайге первое дело. Транзистор включил – здесь тебе новости, песни. Я, когда избушку обживал, прежде всего антенну соорудил. Взял и приколотил к углу зимовья длиннющую жердь. На вершине медный ёршик, внизу тонкая проволочка, хочешь – Москву слушай, хочешь – Магадан.
Утром проснулся. Холодно. За окном полумрак, тайга только просыпается. Наложил в печку дров, сунул под них горящую спичку и скорее в постель. Пусть избушка прогреется, тогда можно и одеваться.
Дрова разгорелись, накалили трубу, и она сразу запела: «Так-так-так-так». А заплата следом: «Чок-чок-чок-чок» – настоящий концерт. Лежу, слушаю сквозь полудрёму. Хорошо!
И вдруг: «Тр-р-р-р!..» Загрохотало, загудело, звон по избушке пошёл. Я из спальника выскочил, ничего не пойму. А оно снова: «Тр-р-р-р!..» Я за кочергу, выскочил из избушки. Гляжу, а на крыше дятел антенну долбит, только голова мельтешит. Что он там сумел найти? Жердь хоть и не тонкая, но в такой утайке не то что жирная личинка, самый зряшный комарик не зазимует. К тому же древесина сухая, выстоянная. Как он ни старается, а ни одной щепочки не отколет. Того и гляди, клюв сломает.
– Эй ты! – кричу. – У тебя и на самом деле с мозгами не всё в порядке.
Он меня услышал, стучать перестал. Сидит, туда-сюда поглядывает. В это время труба пустила струйку дыма и заговорила: «Так-так-так-так», следом заплата: «Чок-чок-чок-чок». Дятел вздрогнул, сердито чивикнул и как забарабанит! Тут до меня и дошло. Да ведь дятел не за личинками сюда явился, а на самый настоящий рыцарский турнир прилетел. Он мою трубу за чужака-пришельца принял, вот и решил сразиться.
Тихонько приоткрываю дверь и возвращаюсь в избушку. Дров в печку добавил и принялся одеваться. А надо мною труба звенит, заплата стучит, дятел изо всех сил старается. Любопытно мне: кому в этом поединке победа достанется?
Лиственница
Январь