– Раз они нарисовали это, значит, им есть что прятать, – высказал Проповедник свою догадку.
– Ерунда, – не согласился я с ним. – Что можно спрятать от душ? А самое главное, для чего? Скорее всего, это защита от темных сущностей. Такие фигуры в мире встречаются – чаще всего в старых дворцах, замках и как раз монастырях. Если заводится какая-то дрянь, а поблизости нет человека с даром, всегда можно переждать в безопасной зоне.
– Тогда чего ты корячился и изучал самоубийцу, если у них уже есть способ спастись от темных душ?
– Я поражаюсь твоей осведомленности.
– Слышал, как монахи об этом говорили. Так что? Если уже есть фигуры, зачем ты себя утруждал?
– Во-первых, я их не видел, и мне о них никто не сказал. Во-вторых, если бы появилась темная душа, то она имела доступ в большую часть монастыря, где нет фигур, которые ты нашел. Согласись, проще решить проблему сразу, чем потом всю жизнь сидеть и прятаться.
– Ну да… – Он потер щеку. – А что сказал брат-управитель? Он видел Ганса?
– Нет.
– Хе-хе. И кто был прав? Стоило тащиться в такую даль, чтобы провидение показало тебе фигу?
– Стоило.
– И зачем?
– Пойдем на улицу. Узнаешь.
Он удивился, стал требовать рассказать немедленно, но я покинул комнату, а старый пеликан, не способный побороть свое любопытство, поспешил за мной.
– И к чему эти тайны? – спросил он, когда я остановился у часовни, на краю обрыва.
– Я не доверяю стенам. У них могут быть длинные уши.
Проповедник хмыкнул, несколько нервно потянул себя за воротничок рясы:
– На кой черт им подслушивать?
– Погибший монах – брат Инчик.
– Упокой Господи его душу, – перекрестился старый пеликан. – Он выглядел испуганным, но не очень-то походил на самоубийцу.
Я кивнул:
– И он пытался мне что-то сказать, но пришли другие монахи. И, возможно, слышали его слова.
– Людвиг, ты меня пугаешь! – всплеснул руками Проповедник. – Ты действительно считаешь, что за пару слов каликвецы убили сумасшедшего?
Я цокнул языком:
– Брат Инчик не был похож на сумасшедшего. Всего лишь на перепуганного человека. И его действительно убили.
Проповедник фыркнул:
– Тебе это его томимая печалью душа рассказала?!
– Все куда проще. Я осмотрел тело. Под его ногтями кожа и кровь, а костяшки на левой руке сбиты. Он пытался сопротивляться, и я уверен, что где-то в монастыре есть монах с расцарапанной рожей. К тому же у брата Инчика большая шишка на затылке. Мне кажется, что его ударили по голове, а потом уже задушили, обставив все как самоубийство.
Проповедник задумался:
– Может, ты и прав. А может, и нет. Не могу поверить, то кто-то из них взял грех на душу только потому, что этот несчастный сказал тебе пару слов.
– И для того, чтобы не сказал остальные.
Старый пеликан поежился:
– Этот самоубийца, –