С тревогой осматриваюсь. Как и книга Куприна, улица полна маленьких деталей. Вряд ли спящий мозг способен сшить из немыслимо живых кусочков бытия то, что вижу.
Странная геометрия трещин, напоминающая дельту Амазонки, на асфальте Клары Цеткин, пересекающей Советскую. Не женщины, разумеется, а улицы. Мотоцикл с коляской забитой синими пластиковыми бидонами. Мужик в фуфайке (так у нас называют серые ватники) и мальчонка в красной дутой куртке качают из уличной колонки через длинный черный шланг в бидоны воду. В студеном воздухе легкая кислинка привкуса борща – кто-то готовит обед. Истерика собаки за забором. Жужалка на дороге (сгоревший в печи уголь тут принято выбрасывать прямо на проезжую часть). Ни одной машины, кроме “копейки” в узком дворе под навесом из серого шифера. Нет двухэтажных особнячков, таких частых в Батайске двухтысячных, только одноэтажные шалеванные и кирпичные домики за одинаково зелеными заборами.
На перекрестке с Орджоникидзе мама с папой впяливают нам сумки и ключи от квартиры.
– Мы к Шевцовым, на Белинского! – торжественно объявляет папа. – Чтоб дома был порядок! Приду проверю! И сумки с банками несите в руках. Остальное можете везти на санках. Но не банки. Поразбиваете!
И уходят по Орджоникидзе на юг. А нам идти дальше по Советской до Гайдара. Расстроен Максим. Мама больше не повезет на саночках. Братья не согласятся тащить, наоборот, еще пару сумок на санки поставят, дерзай, молодой.
Белинского?! Плеснул батя кипяточку на нервы. Там дом будущей бывшей. Сколько ей сейчас? Года четыре? Может, и не приехала еще в Батайск из Краснодарского края. А может, уже здесь. Никакого желания увидеть и умилиться не ощущаю. Холодная, ледяная злость. Хорошо, что нам с братьями не надо на Белинского. Сон сном, а чувства мощные. Штормит. Вспоминаю, как в мае самого тяжелого года жизни, 2017-го, поседел, борода стала практически белой.
Поседел? Борода? Смешно! Мне четырнадцать! И если четырнадцать реальны, а будущее лишь сон, то ха-ха-ха и еще десять раз ха! Мало ли что приснится. Подумаешь, в нелепой фантазии меня бросила воображаемая женщина, с которой прожил двадцать два года. Променяла на молоденького наркодилера и возможность улететь с ним на Филиппины. Наркодилер? Филиппины? Нелепый сюжет! История из дешевого голливудского боевика. Пошлая фантазия! И ноги у меня не отнимались, и в груди не жгло так, что хотелось убить себя. Просто видел сон. Теперь вот – воспоминания. Фальшивые, естественно. Хоть и очень болезненные.
– Ты сегодня жутко задумчивый! – заботливо замечает Гера. – Сейчас врежешься в дерево или в столб. Давай быстрее. Там фильм будет классный, ты же сам вчера говорил. Охлоухинские музыканты.
– Немухинские