– Я думала, что это трактор упал, – призналась Вера, уже без всякой серьезности, а с горячей симпатией глядя на нормального дядьку.
– Во! – согласился тот. – Трактор! И плавает так же, да? Спасать бросился, ты подумай… Герой. Надо своей рассказать. А тебя еще один на горке ждет. Переехал на своем драндулете на эту сторону – и ждет. Так что мы с Алексеичем тебя проводим до дому. Алексеич уже дрын приготовил. Мало ли что…
Ждет, значит… Ну что ж, кто ждет – тот дождется. Ах вы, господин Сотников, отчаянный генеральный директор, большого риска человек. Дрыном бы вас, господин Сотников, вас и ваш бродячий джип, и вашу фирму, и ваше невысказанное предложение, и ваши лаковые штиблеты, и ваш черный костюм… Хотя черному костюму и так уже досталось больше, чем он заслуживает. Ладно, дрын – это на крайний случай.
– Не надо дрын, – не без сожаления отказалась Вера. – Этот идиот и так уже травмированный. И провожать меня не надо. Мне тут два шага, пешком он меня не догонит, а на машине не проедет – я дворами пройду, а дворы перекопаны все… Вроде бы кабель телефонный собираются тянуть, а канавы понарыли – прямо противотанковые рвы. Ни за что не проедет. Да и поговорить с ним надо бы, наконец. Раз уж он так мечтает.
– Бить будешь? – оживился дядька, повернулся и потопал по бортику лягушатника к берегу, на ходу деловито приговаривая: – Руками не бей, что ж такие руки портить… Ты ногами бей… Или вон дрын у Алексеича возьми, хороший дрын, крепкий, сучковатый… А мы рядышком побудем, мало ли что.
Вера шла за ним и рассеянно думала, что бы это могло означать с точки зрения мутной науки психологии – такое полное и очевидное отсутствие мужской солидарности. По всем законам дядьки должны были бы сейчас осуждать ее и сочувствовать господину Сотникову. В подобных ситуациях мужики, оказавшиеся свидетелями, всегда осуждали ее и сочувствовали братьям по разуму. А тут вон что… Или это классовая ненависть в дядьках заговорила?
На набережной подошел второй дядька, точно такой же, как первый, но с дубиной, и подтвердил ее догадку:
– Стоит джипешник-то. Блестит. Новый совсем. Так бы и засветил в лоб. А пацан чего-то сильно уделанный. Но тоже крутой. По мобиле треплется без перекура. Так бы и звезданул в ухо.
Вера вздохнула, слегка разочарованная тем, что дядьки ввязались в бой за правое дело все-таки не из-за ее прекрасных глаз, и полезла по заросшему травой склону вверх, туда, где ее ждал сильно уделанный крутой идиот господин Сотников. Дядьки с кряхтеньем лезли за ней, и первый на ходу объяснил второму, почему господину Сотникову в лоб и в ухо пока не надо, а надо постоять в сторонке и подождать, как дело повернется. Второй разочарованно ворчал. Судя по всему, он уже тщательно спланировал дальнейшую печальную судьбу и господина Сотникова, и его бродячего джипа. Нарушение планов его сильно огорчало.
Господин Сотников, не подозревая о своей возможной печальной судьбе, легкомысленно