Они казались небедными – повозка их была расписана, а сами они одеты в ярко окрашенные рубахи и плащи. Это была семья богатых купцов, следовавшая в монастырь Сен-Дени. Я знаю об этом потому, что позже они заглянули ко мне.
Двое мужчин и женщина шли рядом с повозкой, в которой ехала почтенная дама и еще более почтенная дама, по-настоящему старая. Вильям поднял свою большую ладонь и помахал им. Он немалый путь проделал в одиночку и не прочь был бы с кем-то перекинуться словом. Да, конечно, тут были и женщины, но не крестьянки, к тому же старые.
Одна из старух увидела, что он машет, и что-то сказала мужчинам, идущим рядом с повозкой. Оба спутника повернулись к Вильяму и остановились посреди дороги. Женщина, что шла с ними, шлепнула лошадь по крупу и поспешила к повозке.
– Эй, друзья! – окликнул Вильям.
Мужчины стоя поджидали его. Молча. Когда Вильям подошел ближе, он смог разглядеть их получше. У старшего была густая рыжая борода. У младшего – вьющиеся рыжие волосы. Отец и сын. Они, казалось, нервничали. И их руки были скрыты под ярко расцвеченными плащами.
– Приветствую! – сказал Вильям. На сей раз менее уверенно.
– Стой! – сказал отец. – Открой лицо.
В тридцати шагах от них Вильям останавливается.
– Что?
Бородатый встревоженно смотрит на сына, потом опять на Вильяма.
– Сними маску, ежели не умышляешь злого.
Вильям растерянно моргает:
– Какую маску?
Юноша кусает губу и всматривается в него. Внезапно он извлекает из-под плаща короткий меч.
– Во имя Христа, не подходи!
Вильям понятия не имеет, что происходит.
Старший мужчина вытаскивает топорик.
– Разбойник ты иль дьявол, изыди!
Вильям продолжает растерянно моргать.
– Я не разбойник и не дьявол, я брат-бенедиктинец. Монах.
Рыжие сын и отец размахивают своим оружием, пытаясь казаться свирепыми. Но они не кажутся свирепыми. Они кажутся испуганными.
– Я монах, – повторяет Вильям, – слуга Бога. Я бы хотел присоединиться к вам. Мне немножко… одиноко.
Глаза у сына совершенно безумные.
– Изыди!
Он крутит мечом в воздухе. Вильям отступает, наступает на ремешок своей сандалии и падает – плюхается – на дорогу.
– Изыди! – вновь кричит юноша.
– Ладно, – говорит Вильям, – вы не в себе, но ладно. Мужчины начинают пятиться, оставляя Вильяма сидеть на собственном заду посреди дороги.
И тут он соображает, в чем дело. Он начинает хохотать.
Если до сих пор мужчины были просто испуганными, теперь они в ужасе. Они оборачиваются и кричат:
– Гони лошадь, Матильда! Прочь! Прочь!
Матильда вновь бьет лошадь по крупу, и повозка, грохоча, несется по дороге, мужчины догоняют ее.
Вильям